В словах пожилой женщины звучало презрение по отношению к Виенне, и я вспомнила услышанное от болтливой горничной, которая также не одобряла поведения баронессы.
— Может быть, в столице приняты куда более свободные нравы, — продолжала Ортензия де Россо. — Но у нас — другое дело. Здесь каждому известно, что, кем бы ты ни являлась, служанкой или титулованной дамой, итог один. Пав так низко, подняться уже не сможешь. Только упадёшь ещё ниже — если не в собственных глазах, так в чужих.
Я молчала, ощущая странную неловкость. Казалось, словно хозяйка замка, говоря о другой, обращалась ко мне. Точно предупреждала. О том, что будет наблюдать за каждым моим шагом. О том, что не спустит мне ни единой ошибки.
А Себастьян? Он ведь наверняка если и не любил по-родственному, то уважал бабушку и понимал, что её обвинения не беспочвенны. Она для него единственный родной по крови человек, поскольку родителей уже нет в живых, а со мной он впервые встретился накануне вечером. Потому, явственно читалось в словах Ортензии, в случае конфликта между нами или моего неподобающего поведения защищать герцог станет вовсе не меня. Пока у него не имелось никакого резона вставать на мою сторону, ведь даже наш брак существовал лишь на бумаге.
Кроме того, нет никакой гарантии, что я стану матерью наследника рода, чем смогу укрепить свою позицию и право носить фамилию де Россо.
Даже я, выросшая, можно сказать, в изоляции, всё хорошо понимала. Да, женщин в стране немного, и позволено им куда меньше, чем мужчинам, однако это не означает, что они не могут сосредотачивать в своих руках немалую власть. Ведь есть же настоятельница обители. Я никогда не видела, чтобы она перед кем-нибудь склоняла голову. А бабушку герцога, которая железной рукой вела хозяйство, даже поверенный, судя по всему, побаивался.
— Кажется, у вас нет аппетита, — заметил, обращаясь ко мне, северянин.
— Пропал, — призналась я, отодвигая тарелку.
— Не волнуйтесь из-за баронессы. Когда она поправится, то тут же уедет. Правда, велика вероятность, что вы снова увидите её в столице.
«Не хочу», — подумала я и сама не заметила, что произнесла эти слова вслух.
— Понимаю, — с мягкой улыбкой произнёс Янис и наклонился ко мне. Промелькнула мысль, что следовало бы, наверное, остерегаться, ведь он колдун, пусть я пока и не видела его за сотворением чего-то волшебного. Но он совершенно не казался мне страшным. — Видите ли, мужчины устроены… по-другому. Не так, как представительницы вашего пола. Они не могут полжизни ожидать встречи с той самой единственной, ни разу за всё время не прикоснувшись к женщине, которая ею не является. Такое бывает только в книжных романах, в реальности же… всё иначе.