– Быть того не может… – прошептал я. Как я здесь оказался? И кто меня сюда притащил? Почему бросили валяться в туннеле? И почему никто меня не встречает? Взобравшись на платформу с ловкостью уличного кота, я окинул взглядом станцию и в ужасе замер. Кажется, я нашел ответ на последний вопрос… Повсюду, куда ни кинь взгляд, – трупы. Раздувшиеся до неузнаваемости, распухшие до бесформенного состояния тела. Мои друзья, знакомые и просто земляки – все были здесь…
– Нет! – воскликнул я.
Невозможно! Это морок, ночной кошмар! Пора избавляться от него. Вот только ущипнув себя за руку, я не проснулся. Все осталось неизменным. Не помогло ни мотание головой, ни отвешенные себе же затрещины. Что за хрень? Я что, не во сне?!
– Ну, здравствуй, Яша, – раздался чей-то хриплый голос сзади.
Обернувшись, я увидел грузного мужчину, тяжело ковыляющего по гранитному полу. Нормально идти ему мешал его собственный живот, невероятно огромный, похожий на воздушный шар. Ноги человека напоминали слоновьи, руки – насаженные на пеньки от деревьев грабли. И лишь его лицо все еще оставалось неизменным. Сенька…
– Ах ты ж сука… – процедил Макаров, тяжело дыша. Слова ему давались с трудом, приходилось буквально выталкивать их изо рта непослушным языком. – Я ж тебя. Как друга. Попросил. А ты. Кинул. Всех. Нас.
– Я не… – попытался оправдаться я.
– Кинул! – крикнул управляющий. – Теперь. Мы все. Трупы. Все. И я. То…же.
На шее у моего друга рос огромный зоб, и говорить старику с каждым словом было все сложнее.
– Ты. Тоже… сдох-нешь. Я те-бя. Пря-мо здесь… Гни-да. – Правая рука Сени со сжатым в ней огромным револьвером начала подниматься.
Твою ж мать! Надо мотать отсюда, срочно! Пока есть хотя бы крохотная, но фора. Хотя бы пара секунд!
Я спрыгнул с платформы и зайцем метнулся обратно в туннель. Но и Макаров не дремал. Несмотря на то, что раздувшиеся пальцы не сразу позволили ему нажать на спусковой крючок, громом грохнул выстрел из «Питона»…
* * *
– Яков, очнитесь. Очнитесь же! – я ощутил, как кто-то сильно и очень настойчиво меня трясет. Затем последовала пара жестких пощечин. Это и заставило меня открыть глаза. Моему взору предстало бледное и очень обеспокоенное лицо Василия.
– Вася… – пробормотал я. – Так значит, это сон?
– Наверное, – ответил юноша. – А что вы увидели?
– Да так, кое-что очень неприятное, – сказал я. Затем оглянулся по сторонам и удивленно уставился на Петрова.
– Слушай, а остальные где?
– Понятия не имею, пожал плечами Петров. – Я их сам потерял из виду. Пошел вперед побыстрее, а тут вы… ты лежишь.