– Но что это? Опять ментал какой-нибудь?
– Не знаю, – пожал плечами Александр. – Но вряд ли это мутант. Скорее галлюциноген или что-то вроде этого. Наверху же раньше целый природный парк был рядом, Серебряный Бор назывался. Заповедная территория, папа о ней всегда восхищенно так рассказывал. Но теперь там могла какая-нибудь пакость завестись, которая споры сюда запускает или еще что. Потому что живое существо нам ни разу за двадцать лет так и не попалось. Увы, но от этого не защищает ни противогаз, ни химза, так что придется потерпеть. Ну, ничего, так доберемся.
– А наши как же? – Спросил я.
– Я дал им приказ двигаться дальше, если мы потеряемся. Я отвернулся всего на секунду, затем смотрю, нет их. Так что идем быстрее. Выйдем из опасной зоны, а там либо мы наших подождем, либо они нас. Главное – двигаться, и побыстрее!
И мы пошли. Вот только быстро это делать никак не получалось. Тьма стала не такой плотной, зато более осязаемой – мне казалось, что она смотрит на меня. Сверлит глазами спину и затылок. Обернешься, и никого не увидишь, луч фонаря выхватит рельсы со шпалами да тюбинги. Но стоит снова повернуться вперед – ощущение слежки возвращается. Что еще темнота скрывала – неизвестно, но за границами кругов света творилась какая-то чертовщина. То и дело на стенах и на полу туннеля возникали чьи-то искривленные тени. Одни напоминали человеческие силуэты, другие – нет. Время от времени слышался шорох чьих-то шагов, скрежет когтей, рычание, сопение, шлепки ног или лап по лужам. Один раз я услышал щелчок затвора, будто кто-то возился с огнестрельным оружием. Звук прозвучал настолько отчетливо, что я остановился и долго озирался, вертя фонарем во все стороны. Александр тоже шел тяжело, порой останавливаясь и время от времени швыряя в разные стороны мелкие камешки.
– Да уж… – пробормотал я после получаса ходьбы, – слушай, мы так параноиками станем здесь. Давай лучше так: если кто увидит какую-нибудь зверюшку или услышит что-нибудь, то спросит об этом другого. Если ты услышишь то же, что и я, тогда уж начнем бояться.
Сказано – сделано. Стало полегче, но лишь отчасти. Напряженность никуда не делась, и ощущение слежки, терроризировавшее нас, – тоже. Через некоторое время я почувствовал странный сладковатый аромат. Сначала он почти не ощущался, но по мере продвижения становился все сильнее и неприятнее. Что-то очень знакомое… Запах разложения! Как будто кто-то умер и провалялся здесь с месяцок. Мне даже показалось, что я вижу источник вони – десятки облезших, изъеденных червями человеческих тел, которые повсюду валяются в перегоне. Пожелтевшие черепа глядели пустыми глазницами и ехидно скалились…