* * *
Хан Раныль твёрдо решает прекратить думать о всякой чуши и сосредоточиться на себе. Девушка исправно выполняет всё домашнее задание, помогает родственнице в поддержании дома в чистоте и уюте, читает девчачьи журналы (по совету бабушки) и всё свободное время проводит в больнице, помогая кому, чем может.
Это становится для Раныль отрадой, приятным хобби и способом огородить себя от насущных проблем. Потому что, вот уже как неделю родители без передышки названивают дочери, интересуясь, как она обжилась в доме бабушки. Не то, чтобы Раныль не хотела с ними говорить…
Хотя, да. Так оно и есть.
Девушке совершенно не хотелось слышать голоса родителей, по крайней мере, в ближайшее время. Потому что, каждый разговор с ними в конце выливался в то, что мать начинала жаловаться на отца, а отец — на мать.
— Пусть сами решают свои проблемы между собой! — Раныль в порыве злости кидает телефон на кровать, который приземляется прямо на краешек, угрожая упасть на пол и разбиться. Раныль было плевать.
Боже, было так плевать, как родители решат этот раздор между собой; было плевать с высокой колокольни, если они даже повторно женятся на ком-то другом, лишь не видеть друг друга; Господи, плевать на этот чёртов телефон, который в итоге всё-таки с грохотом рассыпался на полу. Раныль не станет собирать его обратно. Пусть так и лежит.
Госпожа Хан молча наблюдает за внутренними терзаниями внучки и сокрушённо качает головой, мечтая лишь о том, чтобы её дети наконец-то оставили бедного ребёнка в покое и разрешили свои проблемы между собой поскорее.
Инцидент с волком (с волком ли?) забывается до лучших времён. Девушка списывает всё на нервное истощение, на почве которой у неё вот уже начинают выпадать волосы. Вполне даже возможно, что её спас… пёс. Точно, собаки ведь помогают людям, а габариты животного просто померещились…
Девушка как раз возвращалась из школы, с громко звучащей музыкой в ушах, не сразу заметила камень и уже знакомо спотыкнулась, неприятно проехавшись коленями по асфальту.
— Вот бли-и-н!
Яростно вытащила наушники из ушей и, прихрамывая, поднялась на ноги.
— Ну что за день? — сетовала девушка, оттряхивая школьную юбку от пыли. Подняла глаза на противоположную сторону дороги и …
Еле удержалась на ногах.
Перед ней на четырёх лапах стоял огромный волк (теперь Раныль была в этом уверена), который, склонив голову, будто бы смеялся над девушкой, лениво обнажил ряд острых клыков и так же, будто страдает от хронической скуки вот уже не один век, развернулся в сторону леса, виляя пушистым хвостом.