* * *
На следующее утро после её пробуждения в доме Чонина бабушка увезла её домой, но не проронила с тех пор ни слова. Она была как обычно заботлива — приносила еду в кровать, взбивала подушку — но не разговаривает с Раныль все три дня.
Хан прекрасно понимала, что бабушка винит себя в приключившемся с ней, презирала Метку и, кажется, теперь и себя. Девушка слышала редкие всхлипы по ту стену комнаты, бабушкины тихие шаги, пролёгшие синяки под её глазами и ей самой становилось плохо каждый раз.
Почему все вокруг винят себя, когда ничьей вины нет и не было?!
— Бабушка, поговори со мной.
Госпожа Хан вздрагивает от хриплого голоса внучки и оборачивается. Раныль определённо стало лучше, она, как и всегда, одета в свою привычную домашнюю одежду и стоит на пороге кухни. Будто ничего и не было.
Лишь пятно на её плече заставляет возвратиться в реальность.
— Ты ещё слаба, возвращайся в постель, — вздыхает госпожа Хан.
— Бабушка, я хочу, чтобы ты прекратила винить себя и поговорила со мной. Пожалуйста, — Раныль делает шаг вперёд, не осмеливаясь на второй.
— Ты чуть было не умерла, — говорит бабушка, — Я ведь так просила тебя слушаться меня. И ты чуть не умерла, — у неё ломается голос и она оседает на близстоящий стул.
— Но со мной ведь всё в порядке сейчас, бабушка, взгляни на меня. Я жива и всё со мной хорошо.
Родственница впивается во внучку уставшим взглядом.
— Она всё время твердила то же самое, — и улыбается грустно.
— Кто? — не понимает девушка.
— Ханыль, — вздыхает бабушка, — Твоя тётя. Моя дочь.
— Но… при чём тут она?
— Она была связана с оборотнем так же, как и ты, — говорит она, — Они хотела вместе бежать, но их поймали и убили. Оборотни загрызли мою дочь.
Раныль поражённо ахает и отшатывается.
— Мы собирали её останки частями по всему лесу.
Девушка смотрит на родственницу и видит совсем другого человека. Видит перед собой несчастную женщину, которой пришлось переживать жестокое убийство юной дочери и нападение на внучку. Раныль видит глубокие морщины и просачивающуюся сквозь краску для волос седину.
Её начинает мутить.
— Теперь ты понимаешь, чему себя подвергла? Оборотни тебе не игры, Раныль. В их мире рано или поздно придётся столкнуться с кровью.
Она смотрит на плачущую Раныль и кровью обливается уже собственное сердце. Сил, чтобы представлять, что было бы потеряй госпожа Хан ещё и её…
— Иди сюда, — подзывает она Раныль, — Обещай больше не подвергать себя опасности. Обещай мне, богом прошу, — шепчет женщина, обнимая внучку. Раныль лишь глотает солёные слёзы и не знает, что ей сказать.