Я не знал, что отвечать. Надо было играть начистоту. Я глубоко вдохнул воздух, как перед прыжком в воду, и произнес:
- Морис Потр... может поручиться.
Хозяин дома вздрогнул, быстро взглянул на меня.
- Потр? Откуда вы знаете Потра?
"Он считает меня провокатором", - подумал я и уже решительно сказал:
- Он сам дал мне этот адрес.
- Погодите! - воскликнул человек. - Вы Лосс? Из тюрьмы?
- Да, - еле слышно подтвердил я, оглядываясь.
- Вам удалось?
- Да. По плану Мориса. Это было ужасно...
- Представляю себе! Но это потом, потом! Не оглядывайтесь, не бойтесь! Здесь вам ничто не угрожает. Сейчас я позову Мориса... Раздевайтесь. Приготовим ванну, наденете чистое.
Через час я встретился с Морисом. Мы обнялись и долго молча смотрели друг другу в глаза. Да, многое on мог прочитать на моем лице, Я рассказал ему и хозяину коттеджа о своих злоключениях; лица нх стали мрачны и суровы. Никто не произнес ни слова.
Той же ночью было решено, что я останусь в лаборатории профессора Тенка (так звали хозяина коттеджа), но видеться с женой пока не буду. Связь с ней Морис обещал наладить позже.
Я будто снова родился на свет. Тишина, покой, интересная работа, богатая библиотека. Ни угроз, ни побоев, ни оскорблений. Только мысль о судьбе Люси волновала мое сердце,
Прошла неделя. Я освоился на новом месте. Потр показал мне, что надо делать, отобрал необходимую научную информацию. Я быстро осваивал упущенное, знакомился с новинками теории и практики.
Морис рассказал мне о профессоре. Я помнил его по некоторым учебникам. Эдуард Тенк был виднейшим теоретиком в области гравитации и космологии. Но еще в молодости он уединился, проводил почти все время в частной лаборатории, иногда появляясь на мировых симпозиумах. Никто не знал толком, над чем он работал. Злые языки поговаривали, что Тенк рехнулся.
И вот теперь...
Я понял, что идеи Мориса, высказанные им в тюрьме, были отражением работ Тенка. Это было настолько невероятно, фантастично, что я не смел спросить своего друга о характере опытов старого ученого. А Морис молчал. Когда же наконец я заикнулся об этом, он кратко ответил:
- Понимаю, Генрих, что вы хотите знать все. Я многое рассказывал вам в камере. Эго не мечта. Это реальность. Но сейчас не могу сказать ничего. Вы поймете это со временем.
Я вспомнил о побеге Потра, о его сказочном исчезновении из камеры. Спросил ученого об этом. И снова Морис скупо сказал:
- Да, это была моя мечта в действии. Не спрашивайте более об этом, Генрих...
Я познакомился еще с одним помощником Тенка. Это был молчаливый, суровый ученый. Звали его Фридрих Шрат. Он почти не замечал меня. Его красивые синие глаза были холодны и бесстрастны. Они смотрели на людей будто на пустое место. Или мне казалось? Не знаю. Вернее, тогда не знал. Но об этом после. Мне почти не приходилось иметь дела со Шратом. Лишь иногда он просил меня приготовить определенное химическое соединение, коротко благодарил, и на этом кончались наши отношения.