Один из крепышей подтолкнул Божену к крыльцу. Руки ее были связаны веревкой, она не удержала равновесие и упала на колени. Взмахнула руками, будто защищаясь, но седой главарь и не собирался ее бить. Он присел на корточки напротив нее, взяв девушку за подбородок, что-то начал ей терпеливо объяснять. Из-за большого расстояния слов разобрать было нельзя.
— Жалко ее…надо что-то предпринять! — жалобным голосом попросила Яна. Но что я мог сделать? Простой инженер Турбоатома? Пистолет неприятно холодил поясницу, будто намекая на свое использование. Вынул его, проигнорировав удивленный взгляд Красовской.
— Извини, но стрелять я буду только в крайнем случае, — поморщился, взвел курок, — ствол на меня, а если Божена не знает как вернуться обратно, то у меня могут быть проблемы.
— Я понимаю, — вздохнула Красовская, — но дурочку молоденькую жалко…
— Что я могу?! — чуть ли не взвыл я, глядя на происходящее.
Божена, видимо, ответила отрицательно на все предложения старика в ветровке, а потому он что-то отрывисто приказал своим крутолобым амбалам. Один из них рывком поднял Калиновскую и поволок к столу.
— Стреляй же! — зашептала мне горячо на ухо Яна, понимая, что сейчас случится, но мой палец замер на спусковом крючке. Лицо, будто окаменело. На лице не дрогнул ни один мускул. Я все слишком хорошо понимал и оценивал риски. Я был хорошим инженером, а не гладиатором. Справиться в одиночку со всеми бандитами мне ни за что не удастся, а вот выдать себя я могу запросто. Потому я и терпел, скрипя зубами, когда амбал грубо снимал с Божены узкие джинсы, рвал тонкое кружевное белье. Терпел, когда она кричала, брыкалась, царапалась, пытаясь вырваться. Терпел, когда острые коготки Яны, которая не могла вынести такое зрелище, впивались мне в руку.
— Стреляй же! — горячо зашептала она мне на ухо, но я молчал, держа амбала на прицеле. Крик Божены, донесшийся даже до места нашего наблюдения, звенящей болью стоял в ушах, но я терпел и так не спустил курок.
Минут через семь все закончилось. Амбал отвалился от девушки, которая так и осталась лежать на грубо сколоченном столе, разведя в сторону бесстыдно белевшие ноги.
Седой старик подошел к ней, что-то объяснил. А потом двое его помощников схватили Калиновскую и потащили куда-то прочь со двора в нашу сторону. Я отшатнулся, боясь, как бы нас не заметили, пригнул голову Яны.
— Они идут сюда, — одними губами прошептал своей сподвижнице.
В задней стене, казавшейся со стороны монолитной, обнаружилась дверца, через которую двое амбалов и главный вышли на тропинку, ведущую к водохранилищу. Божена еле плелась, постоянно понукаемая сильными тычками и оплеухами. Теперь, когда они приблизились, можно было различить ее приглушенные рыдания и усмешки рэкетиров.