— Белый офицер, дворянин, кулак, подследственный НКВД СССР. Сидеть не сидел, но много раз был в шаге от того, чтобы отправиться в лагерь по статье 58-ой «враг народа». Человек-кремень! Он нам будет помогать!
— Белый офицер? — хмыкнул один из парней, высокий, даже слишком, с коротким ежиком светлых волос, худощавый. За поясом у него торчал револьвер. И сам он себя ощущал не меньше, чем Лазо или Фрунзе.
— Это Паша Шевелев, — представился парня Говоров, с усмешкой наблюдая за реакцией Подерягина, — он у нас всеми культурно-массовыми мероприятиями в комсомоле заведовал до войны.
— Оно и видно! — кивнул дед Федор. — Потому как револьвер никто и никогда из грамотных людей за поясной ремень в штаны не засунул бы, только массовик-затейник. Курок может спуститься самостоятельно, получишь позорное ранение в мягкое место, а в экстренной ситуации зацепиться барабаном и все…Поминай, как звали!
По тому, как уверенно говорил дед Федор, прошедший Первую Мировую войну, как смеялись язвительно его серо-зеленые глаза, ребята поняли, что все это правда. Шевелев торопливо перепрятал пистолет в карман, чем вызвал смех окружающих.
— Теперь понятно, что дед Федор нам не враг? — уточнил Говоров у ребят, рассевшихся вокруг стола. Часть из них закивала, другая часть все еще смотрела настороженно, но без ненависти к неправильно подкованному классовому врагу. Уже было лучше… Атмосфера немного разрядилась.
— Сегодня утром арестовали Танюшку Сатину! — сообщил Говоров.
— Как? За что? — все знали эту добрую и ласковую учительницу начальных классов, которая даже в трудное время немецкой оккупации находила время, чтобы учить детей писать и читать в своем собственном доме. В школе, где она работала, фашисты организовали лазарет.
— По подозрению в покушении на убийство коменданта Эрлиха Бааде, — пояснил майор НКВД. — Немцы хватают всех подряд и тех, кого считают неблагонадежными. По городу прокатилась волна арестов.
— Это все из-за меня… — простонал Паша Шевелев, хватаясь за голову.
— А вот и горе-стрелок объявился! — констатировал дед Федор.
— Федор Алексеевич, хватит! — остановил его Говоров. — Это была его первая акция…
— К сожалению, ясно, что Сатину не спасти, — Подерягин положил свои крупные ладони на стол и тяжело вздохнул.
— Можно организовать нападение на тюрьму! — воскликнула та самая Настена, которая открывала им дверь.
— И мужественно погибнуть у ее входа. Немцы отличные солдаты, как бы плохо вы о них не думали, но отомстить за девчонку следует.
— Как?
— Есть одна идея… — нахмурился дед Федор