Роза ветров (Геласимов) - страница 263
— Читай, родной, — выдохнул Муравьев.
— Устье реки… судоходно… — медленно, почти по слогам, проговорил мичман, не сводя взгляда с ползущих флажков. — Между островом… и материком… обнаружен… пролив.
— Нашел.
Генерал в одном своем сапоге и расстегнутом мундире стоял в окружении сверкавших на солнце весел, губы его что-то шептали, волосы теребил морской легкий ветер, а сам он больше не скрывал слез.
Эпилог
Летом 1849 года команду «Байкала» в Амурском лимане спасла оспа. Забравшиеся на палубу гиляки присмирели в то же мгновение, как только увидели изрытое оспинами лицо командира. Не пушки, не ружья, не штыки и не кортики решили исход сражения, но та самая болезнь, из-за которой все ранние годы Невельского были омрачены холодностью его матушки Федосьи Тимофеевны.
Завезенная европейцами оспа свирепствовала на Сахалине, уничтожая гиляков целыми поселениями, и характерные отметины на лице были им хорошо знакомы. Однако теперь они впервые увидели эти следы на живом человеке. Самые ловкие из них могли сразиться один на один с медведем, снискав себе славу отчаянных смельчаков, но одолеть саму смерть никому из них еще не доводилось. Стоявший у мачты с кортиком над головой человек справился с темной хозяйкой, и это сводило к нулю все шансы обычных людей победить его в поединке.
Сложившие на палубу оружие гиляки признали в Невельском особое существо, и все дальнейшие действия русских моряков по исследованию лимана прошли уже при полной и всеобъемлющей их поддержке. Через казака Юшина и спасенную девушку Тымгук им удалось объяснить, что время их бесправной покорности перед беглыми каторжниками прошло. Отныне все эти земли защищал закон, и никто более не имел права безнаказанно чинить зло ни гилякам, ни вообще кому бы то ни было. Невельской призвал местное сообщество объединяться и давать отпор любому беззаконию. Воодушевленные гиляки, до тех пор не осмеливавшиеся оказывать серьезное сопротивление людям Гурьева, несколько раз в то лето наносили чувствительный урон беглым, когда те по старой памяти являлись к ним за продовольствием и за девушками.
Тымгук указала судоходный фарватер лейтенанту Казакевичу, именно помогая морякам скрыться от преследования большого отряда каторжных. Узнавший об этом Невельской отменил выходы на промеры малыми группами, собрал большой хорошо вооруженный отряд и на трех шлюпках сам отправился на поиски пролива между матерым берегом и Сахалином. «Байкал» остался на рейде под прикрытием своих пушек и постоянно курсировавших вокруг него гиляцких лодок. 22 июля в результате почти двухнедельной тяжелой работы по поиску глубин пролив был наконец найден, и командир вернулся на транспорт.