- Русские - это народ великий, многочисленный. А ты, Искандер (так называли Александра татары), и среди такого народа выделяешься изо всех! И нашему народу известно прозвание твоё: «Тот, кто на Неве победил». Имя твоё среди четырёх морей уважается. И недаром Батый - да будет имя его благословенно! - держит тебя возле сердца своего!…
В этот миг княгиня Дубравка решительно и гордо поднялась со своего трона и покинула свадебное застолье. Тётка её княгиня Олёна последовала за ней.
Татарин заметил уход Дубравки и понял, что этим юная княгиня выразила свой гнев и своё отвращение к нему, к Чагану. У него злобно сощурились глаза. Но, хитрый и вероломный, он тотчас же подавил свою ярость.
Однако он с досадою понял, что Невский перехитрил его. Теперь Чаган был гостем, принявшим приглашение за стол, и уж не мог учинить кровопролитие: этим бы он осрамил честь своего рода!
Невский был тоже разгневан самовольным уходом Дубравки. Но совсем другая причина была для этого гнева. Александр знал, что свадьба Андрея и Дубравки вызвала раздражение в Орде! Он знал, что если Батый не ответил на сближение двух русских княжеств немедленным карательным походом на Владимир, то лишь потому, что силы его в этот год были связаны борьбой с ханом персидской орды - Ху-лагу.
Однако Александр Ярославич не сомневался, что Чаган послан с дурной целью. Если бы сейчас вот ему, Александру, не удалось потушить ссору и пролилась бы кровь, то, быть может, отряды хана Неврюя, кочевавшие поблизости, уже назавтра громили бы Владимировщиву… Уход Дубравки с пира, несомненно, озлобил и оскорбил Чагана. «Девчонка, строптивица!… - думал в негодовании Невский. - Да если бы ты знала, сколько безвинных жизней может загубить этот дьявол, только бы дать ему причину! Знала бы ты, какая сатанинская сила повинуется одному слову этого кумысника!… Нет, сколько разумения моего хватит, не дам я им снова реки русской крови пролить! А с тобою, великая княгиня Владимирская, я потолкую ещё…»
Такие мысли пронеслись в голове Александра. Но внешне он был попрежнему спокоен и обходился с Чаганом, как гостеприимный хозяин.
Хитрый татарин, оскалив в улыбке зубы, осведомился у Александра, куда исчезла молодая княгиня и не напугалась ли она его прихода. В ответ Александр заверил его, что княгиня Аглая Дубравка слабого здоровья; к тому же она только недавно совершила тяжкий и длинный путь - от Карпат до Клязьмы. А сейчас она почувствовала-де крайнюю усталость, и поэтому та, что ей вместо матери, и увела её отдыхать.
Чаган показал вид, что поверил Невскому. А про себя подумал: