Пионер, 1954 № 09 (Журнал «Пионер») - страница 15
И Чаган продолжал стоять посреди пиршественного чертога, озирая надменно и бесстыдно всех, кто сидел за столами.
В распахнутую дверь следом за своим предводителем уже вломилась целая толпа его вооружённых телохранителей. Это был всё могучий и рослый народ со свирепыми лицами. Оружием их были луки и сабли. Из колчанов торчали оперения страшных татарских стрел; стрелы были огромны - на двести шагов они насквозь пробивали панцыри!…
И телохранители Чагана ждали только знака своего повелителя, чтобы обнажить сабли и ринуться на русских…
Когда Андрей Ярославич огибал кресло Невского, двигаясь на Чагана, Невский незаметно для других могучей рукой стиснул запястье опущенной руки брата. Это был тайный приказ старшего: утихни, дескать, остановись. И князь Андрей подчинился. Всё ещё с багровым от гнева лицом, тяжело дыша, он всё же возвратился на своё место.
А тогда спокойно и величественно поднялся сам Невский.
Благозвучным голосом, заполнившим всю палату, он на татарском языке обратился к Чагану:
- Я вижу, - сказал Александр, - что ты далёк, царевич, от пути мягкости и скромности. И я о том сожалею… Лучше проложи путь дружбы и согласия!… В тебе мы чтим имя царёво, и кровь, и кость царскую… Но и тебя самого мы знаем: ты сказал справедливо! Ты - Чаган. У нас, у русского народа, также есть мудрые изречения. Одно из них гласит: «Годами молод, зато ранами стар!» Это я прилагаю к тебе.
При этих словах Невский величественным движением руки указал на белевший на щеке Чагана рубец от сабли.
И сразу преобразилось лицо юного монгола. Уже и следа не было в нём от той оскорбительной наглости, с которой он только что глядел на Дубравку, и того вызывающего высокомерия, с которым он озирал всех.
Ропот одобрения словам Александра донёсся из толпы телохранителей Чагана.
А Невский, после мгновенного молчания, закончил слово своё так:
- У нас тоже не в обычаях народа отлучить от котла даже случайно забредшего путника. А ты на свадебный пир пожаловал. Так войди же в застолье наше к прими от вас вот эту чашу дружбы и почёта!…
Александр поднял серебряный, полный до краёв кубок, отпил от него по обычаю сам и протянул ордынскому царевичу. Затем он сошёл со своего места, дабы уступить его незваному гостю.
Чаган, как видно, сильно взволнованный словами и поступком Невского, склонился перед ним в поясном поклоне, приложа руки к груди.
Потом он снова выпрямился, обвёл взором весь пиршественный чертог и ответил Невскому на своём языке, придавая своей речи торжественность и высокопарность. Так полагалось по ордынским обычаям беседовать знатным.