В труппе были японские акробаты. Одного из них, Сама Китчи, Гудини взялся обучать английскому языку. За это Сам уговорил одного из старых членов труппы научить Гарри некоторым фокусам, в том числе и так называемому «изрыганию». Старик был, как это называлось у артистов, «глотателем». Он мог достать неизвестно откуда шарики из слоновой кости, жонглировать ими, поймать один шарик ртом и вроде бы проглотить его. Когда он открывал рот, шарика там действительно не оказывалось. А потом он появлялся между губами гримасничающего фокусника. На самом же деле шарик не оставался во рту, но и не попадал в желудок: факир просто научился задерживать его в пищеводе, а потом «отрыгиванием» вновь поднимать вверх. Артисты, в совершенстве освоившие эту технику, могли выполнять такие трюки с лягушками, золотыми рыбками, часами, монетами и даже мышами.
Гудини никогда не пробовал проделывать это с лягушками или мышками, но сам трюк, как и всякий любопытный номер, заинтересовал его. Старик посоветовал Гарри тренироваться с маленькой картофелиной, привязанной к нитке. Ведь если картофелина проваливалась в желудок, она попросту переваривалась там.
Гудини с удовольствием брал эти необыкновенные уроки. Но, несмотря на все перипетии его бродячей жизни, в душе он оставался самым обычным земным человеком. Поэтому одно происшествие, случившееся с ним во время турне братьев Уэлш, мучило его до конца жизни.
Гарри провел ночь в тюрьме!
Многие годы Гудини тщательно скрывал этот факт. Позднее он придумал, как обратить его к своей выгоде, и обнародовал (правда, совсем в другой интерпретации), чем еще больше укрепил легенду о себе. Иными словами, он превратил свой позор в триумф!
Цирк двигался на север, давая в день обычно одно вечернее представление. В одном местечке в штате Род-Айленд, недалеко от главного города штата — Провиденс, братья Уэлш открыли цирк в воскресенье. Но по закону штата воскресные представления там были запрещены, и шериф засадил весь персонал цирка за решетку. Там артисты и оставались, пока на другой день не приехал из Нью-Йорка Джон Уэлш и не вызволил труппу.
То, что он не совершил ничего предосудительного или бесчестного, не имело для Гарри никакого значения. Сын раввина Вайса провел ночь в тюрьме! Он был уверен, что, если его мать когда-нибудь узнает об этом, она умрет от сердечного приступа. Как многие любящие, чувствительные люди, Гудини недооценивал силу воли матери.
То, как он потом рассказывал эту историю, дает нам возможность заглянуть в его душу. Гудини превратил ее в подвиг, в одно из приключений юных дней. Талантливо создавая легенду о собственном гении, Гарри добавил ко всей этой истории драматическую концовку: после того как тюремщик запер всех в кутузку, он одолжил у Бесс заколку, за несколько секунд открыл замок и выпустил задержанных артистов на свободу.