В Древнем Египте зеленый цвет обозначался иероглифом в виде стебля папируса — растения, к которому египтяне относились с особенным почтением. На латыни зеленый назывался viridis. От того же корня происходят слова, связанные с ростом, развитием и самой жизнью: virere — быть зеленым или энергичным, активным, vis — сила, vir — человек, мужчина и т. д.[524]. Во многих культурах этот цвет ассоциируется с садами и весной, то есть с перерождением. У мусульман, для которых рай практически синонимичен саду, зеленый стал священным цветом с XII века. Наряду с белым это был любимый цвет пророка Мухаммеда. В Коране сказано, что праведники в раю будут облачены в зеленые одежды, зелеными же будут и шелковые подушки, рассыпанные среди деревьев. В средневековой исламской поэзии священная гора Каф, небо над ней и вода у ее подножья описаны в разных тонах зеленого. Поэтому флаги многих исламских стран, включая Иран, Бангладеш, Пакистан и Саудовскую Аравию, зеленые[525].
На Западе зеленый цвет часто связывали с утонченными весенними дворцовыми ритуалами.
Так, в первый день мая придворные должны были s’esmayer — «носить майское», то есть диадему или тиару из листьев или какой-то существенный элемент одежды зеленого цвета. Те, кто позволял себе pris sans verd — явиться без требуемого цвета, — становились объектом насмешек и колкостей[526]. Возможно, распространение таких ритуалов, неизменно сопровождавшихся флиртом и прочими безобразиями, привело к тому, что зеленый цвет стал символом юности, незрелости и молодой любви. Выражение «зеленый» в смысле «неопытный» использовалось уже в Средние века. Германская богиня любви Минне[527], как и Купидон, любившая постреливать в людей шаловливыми стрелами любви, обычно одета в зеленое, как и готовые к деторождению молодые женщины, — так, например, интерпретируют зеленый цвет платья на картине Яна ван Эйка «Портрет четы Арнольфини» (ок. 1435) — см. здесь.
Несмотря на такие благоприятные ассоциации, зеленый — во всяком случае, на Западе — все же испытывал определенные проблемы с имиджем. Частично из-за ложных представлений о смешении цветов, возникших очень рано. Платон, древнегреческий философ и математик, живший в V–IV веках до н. э., упорно настаивал на том, что prasinon (луково-зеленый цвет) получают, смешивая purron (цвет пламени) и melas (черный). Демокрит, отец атомистической теории, считал, что светло-зеленый — производное от красного и белого[528]. Для древних греков зеленый, как и красный, был промежуточным цветом между белым и черным. Более того, красный и зеленый иногда путали лингвистически: средневековое латинское слово