Коричневый страдает от такого отношения частично потому, что он не цвет на самом деле, а оттенок. Его не найти в радуге или на простом цветовом круге; его получают, добавляя черный или серый цвета к желтым, оранжевым или нечистым оттенкам красного или смешивая три первичные краски: красную, желтую и синюю. Ярких, сияющих оттенков коричневого просто не существует, поэтому средневековые художники и модернисты презирали этот цвет. Для живописцев Средних веков, принципиально не смешивавших краски и видевших отражение славы Господней только в чистых и дорогих материалах, подобных ультрамарину (см. здесь) и золоту (см. здесь), коричневый изначально был «нечистым». Несколько веков спустя Камиль Писсарро хвастал, что изгнал все «земляные» пигменты со своей палитры (хотя на самом деле они время от времени появлялись на его картинах)[601]. Там, где коричневые тона были необходимы — и неизбежны, поскольку импрессионисты и многие из тех, кто следовал за ними, с удовольствием писали пейзажи на пленэ́ре, — их получали, комбинируя насыщенные смеси новых синтетических красок.
Художники, конечно, демонстрировали своенравие в этом вопросе, поскольку оксиды железа, известные как охры, входят в число наиболее распространенных соединений на поверхности Земли. Они были и первыми пигментами, которые использовало человечество. Изображения быков, оленей, львов и отпечатки ладоней на стенах доисторических пещер обязаны своими теплыми тонами коричневого и темно-бордового «земляным» красителям.
Древние египтяне, греки и римляне также использовали охры. Практичности и полезности им добавляло не только их изобилие, но и разнообразие.
Как и оттенки черного, коричневые цвета издавна использовались художниками для набросков и скетчей. Темно-коричневый, но не очень насыщенный цветом бистр обычно готовили из смолистых остатков жженого бука. Этот материал был очень популярен среди художников[602]. Другие интересные примеры включают итальянскую желтоватую сиену и умбру (см. здесь), более темный и холодный пигмент. Кроваво-коричневая «земляная» синопия[603], получившая свое имя от порта, откуда ее доставляли, также пользовалась всеобщей популярностью. Педаний Диоскорид, греческий врач, живший примерно в 40–90 годах н. э., описывал этот пигмент как тяжелый и плотный цвет печени[604]. В июле 1944 года зажигательный снаряд союзников зацепил крышу одного из домов[605] неподалеку от знаменитой падающей башни на Пьяццадеи Мираколи в Пизе и вызвал там пожар, серьезно повредивший фрески периода Ренессанса, украшавшие стены этого дома. Местный адвокат Джузеппе Рамалли, видевший все это своими глазами, вспоминал, что фрески «вздулись, размазались, потеряли пропорции, краска отслоилась с них или была испорчена… Словами не передать этот разгром»