Блеф во спасение (Лукашина) - страница 211

 Европе весь этот ад и не снился. Факт, что Фридрих Барбаросса разрушил Майнц значит лишь то, что он снёс стены города и отменил прежние вольности жителей. Так что Куликово поле? Князь Дмитрий сошёл с коня и отдал своё знамя простому ратнику, чтобы лапотное ополчение с рогатинами, монахи-воины Пересвет и Ослябя видели: живой или мёртвый, князь рядом и бьётся с татарской конницей. Так что разъезд Дубосеково? Истребители танков знали, что позади Москва. И что немец не пощадит никого. Это у нас в крови.

А что же Фермопилы? Триста спартанцев умели драться, это была их судьба и выбор, они были профессионалами. Гордый ответ царя Леонида Ксерксу ещё несколько столетий обеспечивал спартанцам трудоустройство в качестве лучших воинов Европы. Личной охраной они служили фараонам Египта вплоть до завоевания востока Александром Македонским. И всё же… Мы почему-то сравниваем подвиг трёхсот древнегреческих спецназовцев с защитниками русской земли, каждый из которых — бывший… Из той, мирной жизни бывший студент, хирург, слесарь, пахарь, журналистка, артист. Не с пелёнок готовившие себя в танкисты, лётчики, разведчики. Без ежедневных тренировок рукопашного и ножевого боя. От сохи и станка, от кульмана и кухонной плиты. Сразу. В бой. Насмерть. А иначе никак. Есть Родина. И есть такая судьба — быть русским. МОЛΩN ЛАВЕ? Приди и возьми? В России говорят иначе. Ещё со времён Александра Невского. Кто с мечом к нам придёт, от меча и погибнет. На том стоит и будет стоять русская земля.

— Ты чего, Лен? — спецназовец разлепил красные от усталости веки, его напарница дёрнулась, словно внутри сработала какая-то пружина. — Бука приснился, которого ты на заправке завалила? Ты о чём там хихикаешь?

— Зелёною весной, под старою сосной… Якина надо на кол посадить. Как поймают. Это — первое дело.

— Чего? Какого ещё Якина… Не помню.

— Иван Васильевич меняет профессию. Мы сегодня в Ростов великий поедем. А Якин боярыню обидел, чемоданы перепутал. Там Гайдай снимал комедию по Булгакову, в ростовском кремле. Но я имела ввиду жену Лёшки.

— Не надо на кол. Сучка не захочет… Знаешь, есть такие бабы. Бросила твоего одноклассника, считай, ему повезло. Пусть другие мучаются. Лучше ты глазки закрой и подумай о чём-нибудь приятном. О завтраке, например.

— Ты, Миша, тоже поспи пока, — ответила она. — Просто мысль пришла в голову неожиданная. Спи, поговорим перед Москвой, пока тихо, народа нет.

Закрыв глаза, бывшая журналистка вспомнила, как много лет назад за пару дней до отъезда сообщила своему боевому товарищу, корреспонденту НТВ, о планах на отпуск. Военкор Гришка вздохнул, мечтательно улыбнулся и велел ей передать привет царю Леониду. И вот она уже фотографируется на фоне длинного белого барельефа, изображающего лютую схватку с тучами персидских шершней, с которыми доблестно рубятся мускулистые атлеты. А над этой иконографией стоит обнажённый бронзовый красавец с поднятым копьём, в гривастом эллинском шлеме и со щитом с буквой «лямбда». Роняя сладкие слюни, все дамы из автобуса рассматривали особые детали античной мужской мощи, снимая статую со всех ракурсов. А Лена в это время просто позвонила в Москву с мобильного и… передала Гришке привет от царя. Как такое можно было забыть? МОЛΩN ЛАВЕ, девочки. Приди и возьми. Это вы ему сказали, спартанскому богатырю? Ведь придёт ночью, как командор. И про то, что получится из «возьми», страшно даже подумать. Автобус уехал.