Каждый раз, когда он кричал на меня (а это происходило почти ежедневно на протяжении семи лет, из года в год, из месяца в месяц, из недели в неделю и изо дня в день, он оскорблял и кричал на меня), я всегда, стоя перед ним, представляла тот самый день, когда он обосался. Я не испытывала страха к нему, мне было смешно. Целый полковник (человеком-то его не назовешь, не было в нем ничего человеческого), привыкший к тому, что все женщины тряслись перед ним как осиновые листочки, стоял и надрывался. Он пытался вызвать во мне то же самое. Чего? Научись сначала контролировать свой мочевой пузырь, прежде чем унижать и оскорблять достоинства других людей, действительно людей, которые знают, что такое честь, уважение к ближним, а ты кто? Зассыха. Вот именно так я и рассуждала, стоя на красном ковре его огромного, прохладного кабинета. А когда выходила, секретарша уже ждала меня, смотря на мое выражение лица, и спрашивала: «Че он опять орал?», — а я улыбалась и спокойно шла к себе.
Сейчас я понимаю, что он никому не нужен, и все его интриги жалки. Те люди, которые до сих пор его боятся, сами виноваты. Показывая свою слабость, они позволяют ему вести о них грязные разговоры. Если бы они отстранились от него, не пытались бы залезть в мягкое некрасивое место, чтобы услужить ему, дела бы пошли гораздо лучше и быстрее. Но они же думают, что этот до сей поры имеет власть и может заниматься перемещением кадров. Прося его помочь перевестись на какую-нибудь чуть вышестоящую должность, они не представляют, что навеки привязывают себя к нему, к его настроению, не представляют, что придется все время, пока он жив, лизать ему задницу, иначе он сделает все, чтобы уволить из органов внутренних дел.
На сегодняшний день эта проблема не только нашего города и моих бывших коллег, это большая проблема всех работников органов внутренних дел по всей территории бывшего СССР. Руководящие посты занимают люди, у которых погоны в золоте и серебро в волосах, или вообще от старости лысые, но не хотят уходить на пенсию, боятся почувствовать себя ненужными, хотят иметь власть над другими, показывая свою значимость.
Это очень печально.
Вежливый следователь, или следователь-легенда
Она заступила на очередное суточное дежурство. В отделе полиции находилась весь день, вечером проделала всю необходимую работу по нераскрытым уголовным делам (неочевидным преступлениям). Уже позже, часа в 2.30, может быть, в 3.00, она уснула, прямо на стульях. В это октябрьское холодное утро в кабинете, окрашенном в светло-зеленый цвет, с панелями из фанеры цвета ольхи по периметру (для того, чтобы спинки стульев не повредили стены из гипсокартона, не испачкали и не оцарапали), прозвенел звонок. Она от испуга резко соскочила со стула и подняла трубку черного пластмассового телефона на кнопках: это был дежурный. Мужчина средних лет, примерно 43–45, худощавого телосложения, невысокого роста, с черными густыми волосами с челкой, которая обычно зачесана на бок по старой моде, но всегда спадающая на лоб. Он носил усы, тоже черные и густые, нижняя челюсть немного была выдвинута вперед, подбородок немного выпирал, как у Бабы-Яги из старой советской сказки.