Ну так вот, она постучала и сообщила о происшествии, сказала, что уже пора выезжать, но за дверью услышала его недовольство. Спустившись в дежурную часть и получив координаты, она вышла на крыльцо здания, и в нос ударил морозец, не сказать, чтобы прям сильный, но было зябко. Казалось, холод пробрался до самых костей этой хрупкой и стройной девочки. Она прошла дальше и села в старый, серый, холодный уазик. Шофер в это время курил сигарету, и запах табака распространился по всему салону. Уазик стоял заведенный и кряхтел, и дергался, то ли от каких-то неисправностей, то ли от того, что с топливом что-то было не так. Ей казалось, что машина кашляет и задыхается, хочет что-то сказать, но Мукашка не могла поделиться предположениями вслух, она знала, что ее обсмеют, и поэтому большую часть времени предпочитала помалкивать. Позже в машину сел криминалист и вышеупомянутый оперуполномоченный, они поехали в один из поселков, что в нескольких километрах от города, по трассе Уральск — Дарьинск.
Когда въезжали в поселок, на улице уже светало, сумерки потихоньку сменялись рассветом. Выйдя из машины, она увидела, что лужи покрыты тонким прозрачным льдом, который рисовал какие-то зигзаги. Земля была промерзшей, и местами на обочине проезжей части виднелся иней. Он покрывал желтую сухую траву и переливался в лучах восходящего вдали солнца. Все страшно хотели спать, но предстояла работа. Они понимали — чем быстрее справятся с заданием, тем быстрее сдадут свое дежурство и отправятся на свой законный выходной. Постучавшись в дом, куда привез их водитель, через дверь они услышали женский голос, на казахском языке спросили: «Кто это?» Наша молодая и неопытная следователь со всей выразительностью ответила: «Здравствуйте, а у вас корову украли, можно ли вас опросить?» Рядом стоявший оперуполномоченный стал громко смеяться, повторяя по несколько раз эту фразу. Он будто проснулся окончательно от произнесенных слов. Мукашка немного смутилась и покраснела, ее это задело. Она молча вошла в открывшуюся дверь.
На пороге показалась тучная женщина азиатской внешности, через длинное платье было заметно, что у нее нет одной груди, так как вторая грудь отличалась внушительным размером, и видно было различие. Сама женщина была уже немолода, может, лет шестидесяти, может, чуть больше. Голова прикрыта косынкой, надетой немного неряшливо, кисти и пальцы, можно сказать, были усыпаны изделиями из золота. Все прошли в дом, в скором же времени подъехали и участковые инспекторы полиции, обслуживавшие этот поселок, и заместитель начальника. Осмотрев место преступления, а именно сарай, откуда была тайно похищена корова, они вернулись в дом, где следователь стала записывать. Руки с мороза не слушались, ручка не писала, пришлось подышать на нее. После Мукашка стала опрашивать женщину, задавая необходимые вопросы: что они делали во время кражи, каким образом узнали о случившемся, кого подозревают и т. д. В это время оперуполномоченный обходил соседние дворы, опрашивал жителей села, выясняя, кто что делал в момент совершения преступления, и имеется ли алиби. При этом он не упустил возможности рассказать и посмеяться над словами, которые следователь сказала потерпевшей. Он повторял и повторял их каждому прибывшему сотруднику, и те все смеялись. Закончив с вызовом, они сели в машину: Мукашка сделала вид, что обиделась и не разговаривала с ним до самого отдела. Там, не успев зайти в дежурную часть, он с радостью побежал рассказывать снова и снова, не уставая, дразнил ее еще больше. А дежурный, видя хмурый вид своей любимицы, сказал: «Не обращай внимания на этого долбана, подготовь справку и иди домой». В кабинете она стала приводить все документы в порядок, сшивая их капроновыми нитками на специальном станке для прошива уголовных дел.