После моего отказа в переговорах с «темными лицами», предложившими мне материальное вознаграждение, чтобы я не довела дело до логического завершения, а прекратила по надуманным мной же основаниям, Микаэль потерял всякую надежду на освобождение. Сам виноват, кто его просил? Я предложила сделку: он все рассказывает, а я стараюсь найти какой-нибудь путь, чтобы ему дали срок по минимуму, у нас в законе предусмотрены смягчающие обстоятельства. Убедила его в том, что по-другому вообще никак. Хорошо подумав, он рассказал мне, что фотографии делал для своих состоятельных друзей. Чего? Куда там состоятельнее? У Микаэля заработная плата была свыше двадцати тысяч долларов в месяц, плюс овертайм, плюс командировочные, плюс премиальные, плюс еще этому козлу платили за вредность, оплачивали проживание в дорогих отелях и питание в ресторанах — куда состоятельнее? Заграничные заказчики передавали из Лондона вещи, в которых он должен был фотографировать малолеток. Потом он посылал эти фотографии им, с какой целью, и какие маньячные мысли у них в голове — мы не знаем, но покупали фото за бешеные деньги. Им нужно было смотреть на молодые тела разной национальности, при этом, как я поняла, именно они выбирали для девочек позу, одежду. Сначала Микаэль всегда делал фото в одежде, отсылал им, если у них появлялся интерес, то заказывали именно тех, кто понравился. Необязательно она должна была быть красивой или с пышными формами, нет, но достаточно было одной фотографии, после которой заказчик говорил, нужны ли ему ее фото в обнаженном виде, или пусть ищет другую модель. Оказывается, где бы он ни работал, куда бы он ни приезжал, он искал таких девочек, готовых обнажить свое тело и душу. Сумма в принципе была не такая уж и большая, не разбежишься, но для их неблагополучных семей это была одна зарплата мамы или папы. Неприятно, конечно, все это слышать: за два дня доча может получить месячную зарплату своих родителей, а еще неприятней, как получить — просто снять трусики и показать, что там есть. При этом мы еще не знаем, в каких городах, странах он побывал. Может, даже и в вашей стране, и в вашем городе есть добровольные жертвы.
На суде все девочки его обвиняли, пытаясь выбить компенсацию за моральный ущерб. Родители проклинали его, все, кроме нашей Тилы, желали ему зла. Она одна до конца верила, что его сейчас отпустят, надеялась уехать в другую страну. Она кричала, что будет ждать его, когда объявили страшный приговор в 8 лет лишения свободы. Она рыдала и истерила. Он тоже плакал, но девочка не понимала, что он плачет не из-за нее, как в индийском фильме. Я не знаю, что с Микаэлем сейчас, с 2013 года прошло 5 лет. Возможно, его вытащили досрочно или как-то еще. Я не знаю, но я на всю жизнь запомнила это дело. Как я не спала, не ела, получала каждый день по шапке, как было очень тяжело работать с этими трудными и неблагополучными детьми. Эти девочки, которые обманут и глазом не моргнут, они были в два раза младше меня, и как тяжело было находить с ними общий язык, устанавливать контакт, подстраиваться под настроение каждой, помогать раскрепоститься перед родителем при допросе в качестве несовершеннолетней потерпевшей, в общем, вести бесконечные доверительные беседы с ними. Потом девочки увидели во мне друга и названивали по каждому мелкому для меня и огромному для них вопросу по части своих отношений с молодыми людьми. Спрашивали, что и как им делать, если он посмотрел так, а как поступить, если пригласил на свидание и т. д. Муж сказал, что я сама виновата, посадила себе на шею, не стоило подпускать к себе близко, но иначе я не могла, мне нужно было их доверие. Номер телефона после увольнения с работы я не меняла, незачем было. Девочки и их родители по сей день поздравляют меня с 8 Марта, с днем рождения. В соцсетях, видимо, смотрят мои анкетные данные и как часы поздравляют каждый год. Сейчас я в друзьях у них и в «ВК», и на «Фейсбуке».