— Просто заткнись, черт бы тебя побрал! Моя дочь лежит наверху и все еще дрожит от того, что твой сын сделал с ней. Я всегда говорила, что, если ты не отправишь его заниматься с психотерапевтом, он закончит тем же, что и его отец. Что он сейчас и сделал! Он изнасиловал мою дочь! Он воспользовался ее доверием, а теперь она никак не может перестать рыдать. Она больше никогда уже не станет прежней! — По щекам Элен катились слезы, и она сердито смахнула их. Потом посмотрела на меня: — Как ты мог, Тайлер? Скажи мне, пожалуйста? Как?
— Я не с-собирался причинять ей в-вреда, — заикаясь, сказал я, в отчаянии от того, что Элен предположила, будто я похож на своего отца. И что она уже давно предупреждала мою мать, что я могу стать таким же. — Я просто… я думал… мы с ней так отчаянно флиртовали с тех пор, как она приехала…
— Дорогой, тебе лучше помолчать, — сказала мама, но было уже поздно.
Том с такой силой распахнул дверь, что она с громким стуком ударилась о стену. Его пальцы сжались в кулаки.
— Не смей обвинять Эмбер в том, что она спровоцировала тебя! — рявкнул он с отвращением. — Только посмей хоть раз намекнуть на это!
Я стал задом спускаться по ступеням крыльца, держась за перила, чтобы не упасть. Итак, Эмбер сказала родителям, что я изнасиловал ее, и они ей поверили. Она может обратиться в полицию. Меня могут арестовать, осудить и отправить в тюрьму. Я умоляюще посмотрел на Тома.
— Пожалуйста, вы все не так поняли. Вы ошибаетесь. Она сама тоже хотела этого. Она поцеловала меня. И позволила увести в спальню…
— И она велела тебе остановиться! — взревел Том, и, прежде чем я успел отреагировать, он набросился на меня, занося для удара правую руку. Я хотел было повернуться, сбежать по ступенькам и броситься к своей машине. Но было уже слишком поздно. Его кулак с силой врезался в мою скулу, и от пронзившей меня боли я испытал шок. Последнее, что я помнил, — это как я упал навзничь и ударился головой о землю, после чего все погрузилось во мрак.
После той вечеринки я не вставала с кровати. Не ходила на работу, ничего не ела. И выходила из своей спальни лишь для того, чтобы принять душ. Мне казалось, что, если мне удастся соскрести с себя верхний слой кожи, я, возможно, смогу стереть и воспоминание о том, какую травму нанес мне мой самый лучший друг.
«Я больна, — сказала я себе. — Я чувствую себя так, словно у меня жар». Вот что это было. Просто болезнь. И ничего более. Моя иммунная система старалась стереть из памяти всплывавшие в мозгу образы. И если я достаточно долго буду прятаться под одеялом, через день, или через неделю, или через месяц я внезапно проснусь полностью выздоровевшей. И смогу заставить себя поверить в то, что той ночи не было.