— Я не могу, — сказал Мейсон, не оборачиваясь, — извини.
Он не дал никаких объяснений. Но ему и не нужно было. Жаркая волна стыда прокатилась по моему телу. Я понял, что Мейсон, которого я так уважал и с чьим мнением считался, верил, что то, в чем меня обвинила Эмбер, было правдой.
— Спорим, что у мамаши были рецепты на эти лекарства? — спросил Мейсон, меняя тему.
— Я даже не хочу думать об этом, — сказал я. Слишком часто нам приходилось сталкиваться с такими случаями, когда родители оставляли опасные лекарства, законно выписанные или нет, в пределах досягаемости детей. И слишком часто это заканчивалось смертельной передозировкой.
Не обращая внимания на любопытные взгляды соседей, которые высунулись из окон и дверей при звуках сирены, Мейсон забарабанил в дверь по адресу, который нам дали. Нам открыла женщина, одетая лишь в белую футболку, едва доходившую до середины бедер. Ее костлявое тело и рябое лицо были характерными для тех, кто злоупотреблял наркотиками. А по своему опыту я знал, что, если человек выглядел как наркоман, он им и являлся.
«А как выглядят насильники»? — внезапно подумал я. Я помнил ощущение, которое испытывал, находясь внутри Эмбер, помнил, как ее обнаженное тело касалось моего. Все это было так живо в моей памяти, словно произошло всего несколько часов назад. Я услышал голос отца: «Я думаю, что ты готов сделать что угодно, лишь бы залезть под юбку к твоей распрекрасной Эмбер». Был ли он прав? Готов ли я был на все, лишь бы заполучить ее? Даже на то, чтобы взять ее силой после того, как она попросила меня остановиться. По моему телу пробежала дрожь ужаса. Если кто-нибудь посмотрит на меня сейчас, увидит ли он во мне насильника?
— Пожалуйста, поторопитесь, — сказала женщина, возвращая меня к действительности. Она потащила нас в квартиру. — Вы должны помочь ей!
— Где она? — спросил я.
Я быстро огляделся по сторонам в маленькой гостиной в поисках девочки, надеясь, что мы успели вовремя и сможем спасти ее. В комнате пахло застарелыми сигаретными окурками, и на кофейном столике я заметил переполненную пепельницу. Рядом стояли две пустые бутылки из-под вина. В комнате царил хаос, повсюду валялись коробки из-под пиццы, и это был плохой знак.
— Сюда, — сказала женщина.
Мейсон и я поспешили за ней по узкому короткому коридору и вошли в комнатушку, где пол был усыпан пустыми банками от диетической содовой и повсюду лежало грязное белье. На стенах висели плакаты с изображением музыкальных групп, о которых я никогда не слышал. Девушка лежала по диагонали на кровати, руки ее были закинуты над головой, а ноги раздвинуты. Она была такой же худой, как и ее мать, с такими же черными, только чистыми, волосами, и на ней были надеты пижамные брюки и плотно обтягивающая белая футболка. На мгновение она напомнила мне Эмбер в тот день, когда я нашел ее лежавшей без сознания на полу в своей спальне, и я с трудом заставил себя дышать ровно.