Я осторожно поднялась с кровати, стараясь удержать равновесие. Я чувствовала себя так, словно была больна гриппом в его самой тяжелой форме. Мои ребра ныли, ноги не слушались, а все мускулы были напряжены. Я с трудом вышла из комнаты и побрела по коридору к лестнице. Там уже стояла моя мама, все еще одетая в просторные черные пижамные штаны и сине-зеленую толстовку моего отца.
— Эмбер! — воскликнула она, и ее голос прозвучал неожиданно резко и отозвался во мне острой болью. — Что случилось с твоими волосами?
Я остановилась примерно в десяти футах от нее, стараясь избегать ее взгляда.
— Я их постригла.
«Держись, не говори ни слова. Веди себя так, словно с тобой все в порядке».
— Это я вижу, — сказала она, подходя ко мне. — Но когда? И зачем? Тебе всегда нравились длинные волосы.
Я пожала плечами:
— Прошлым вечером, когда вернулась домой. Я просто… взяла и постригла их.
Она обняла меня, но я стояла, не шевелясь, опустив глаза.
— Хм-м, — сказала мама, выпуская меня из объятий. — Немного выпила, не так ли? От тебя до сих пор пахнет алкоголем.
Я кивнула, наконец встретившись с ней глазами.
— Я не пойду на работу. Чувствую себя ужасно.
— Это меня не удивляет, — сказала мама. Она сделала паузу, потом протянула руку, отвела волосы от моего лица и посмотрела на меня оценивающим взглядом. — Мне нравится, — наконец объявила она. — Только надо подровнять концы. На самом деле так тебе идет. И, возможно, за такими будет легче ухаживать.
Я снова кивнула. Это было большее, на что я была способна.
Она поджала губы и наклонила голову набок.
— С тобой все в порядке, милая? Что-то случилось? Я не ожидала, что ты вернешься домой раньше нас.
— Я просто слишком много выпила. Раньше со мной такого не случалось.
Она продолжала смотреть на меня, словно решая, верить мне или нет.
— Ну, ладно, — сказал она наконец. — Пойду приготовлю тебе имбирный чай и тосты. Тебе сразу полегчает.
Мне стало дурно при мысли о том, чтобы попытаться проглотить хоть какую-то еду, но я кивнула, пусть даже только для того, чтобы она оставила меня одну. Когда она повернулась и начала спускаться по лестнице, мне вдруг захотелось окликнуть ее, расплакаться и рассказать ей обо всем. Попросить ее лечь рядом со мной в кровать и обнять меня, как она делала, когда я была маленькой и когда монстры, которые пугали меня, существовали лишь в моем воображении. Когда они не оказывались кем-то, кого я любила и кому, как я думала, могла доверять.
И внезапно я не смогла удержаться.
— Мама?
— Да? — спросила она, останавливаясь и оглядываясь на меня.