— И я! Но приходится из-за Кларка. А потом спать не могу неделю.
— Так вот оно какое — насилие в семье, — засмеялся Сол. — Остались только комедии.
— Слава богу, — ответила Лиза. — Ну и что тебя веселит, Соломон Рид?
— Даже не знаю… слэпстик[13].
— Я в тебе не сомневалась! Слушай, пусть это и олдскул, но, может, посмотрим какой-нибудь фильм Мела Брукса?
Губы Соломона растянулись в широкой улыбке:
— И откуда ты только взялась?
— Из Апленда, — усмехнулась в ответ Лиза. — Так, не отвлекаемся. Предлагаю «Робина Гуда: Мужчины в трико».
— Моя мама не платит тебе за визиты?
— Нет, — ответила Лиза, щелкая по меню. — Но я очень люблю плавать. И если мне потребуется вставить пломбу, грех будет не воспользоваться этим поводом.
— Она разболтала про бассейн?
— Ага. И ты собираешься там плавать, да?
— Типа того.
— Твоя мама чуть с ума не сошла, — сказала Лиза. — В смысле, оттого, что ты попросил бассейн.
— Не дави, — вздохнул Соломон. — А про сделку между мной и бабушкой она не сказала?
— Сделку? Какую сделку?
— Бабушка обещала все оплатить, если я соглашусь общаться с тобой.
— Ловко. — Лиза затихла.
— Речь шла только про первую встречу. Сегодняшний вечер — другое. Я правда хотел увидеться.
— Слава богу, я уж испугалась, не видать мне «Робина Гуда».
— Это было бы печально. Думаю, бабушка ждет, что ты влюбишься и спасешь меня от себя самого.
— Жаль, что у меня есть Кларк, — усмехнулась в ответ Лиза.
— Жаль, что я гей, — выпалил Соломон и зажмурился, ничего, кроме гулкой тишины, в ответ не ожидая.
— Да уж, — улыбнулась Лиза.
Она хотела хлопнуть его по руке и даже подняла свою, раскрыв ладонь, но Соломон бессмысленно смотрел на нее, и ей пришлось вновь положить руку на диван.
— Я никому раньше не говорил…
— Ого, — удивилась Лиза. — Спасибо.
— За что? За то, что я гей, или за откровенность?
— За то и другое, пожалуй.
— На здоровье. Кстати, когда ты пришла, у меня начался приступ.
— Я догадалась. А твоя мама сказала, что ты ищешь парные носки.
— Она никогда не умела врать. — Соломон поднял ступню и пошевелил голыми пальцами.
— Хотя бы попыталась, — сказала Лиза. — Мне кажется, она клевая.
— О да, — кивнул Соломон. — И папа. Не знаю, что было бы со мной, если бы не они.
— А они… догадываются? Что ты гей.
— А какой смысл им говорить? Да и повода не было.
— Но это же важно!
— Наверно. Я уже точно не поменяюсь.
— А когда ты это понял?
— Лет в двенадцать. День назад даже мысли об этом не было, а на другой проснулся, и меня будто озарило.
— Значит, это… просто чувство, ощущение? Или ты влюблялся в других парней?
— И это тоже. Больше чем чувство. Но не настолько сильное, как когда ты знаешь, что у тебя голубые глаза и темные волосы. Это как будто что-то, что ты не можешь открыть про себя, пока не созреешь.