— Я спрашивал, были ли у нее любовники? Я не имел в виду лично вас, — заметил Мегрэ.
— Она, обнаженная, позировала Маки. Но я уверен, что Маки не прикоснется к жене друга…
— Рикен был ревнив?
— Вы хотите от меня слишком многого, комиссар. Ваше здоровье! Это зависит от того, что вы понимаете под словом ревность. Он не хотел терять власти над ней, не хотел, чтобы другой мужчина значил для нее больше, чем он. В этом смысле он ревновал ее даже к друзьям. И вообще, он был очень самолюбив. Если я, например, приглашал Драмена к нашему столику выпить кофе, а Фрэнсиса не приглашал, он дулся на меня неделю.
— Кажется, я понимаю.
— Вы еще не ели десерт?
— Я почти никогда его не ем.
— Нора тоже. Боб, что ты посоветуешь мне на десерт?
— Блины в мараскине.[5]
Карю с шутовским видом указал на свой округлый живот.
— Чуть больше или чуть меньше — какая разница! Хорошо, пусть будут блины.
Все это время несчастный Лапуэнт погибал от скуки, повернувшись спиной к залу. Маки ковырял в зубах спичкой. Наверное, строил догадки, сядет ли комиссар и за его стол?
Самой веселой была компания врачей, одна из женщин там время от времени пронзительно хохотала, при этом Нора каждый раз вздрагивала.
Роза ненадолго отошла от плиты и обходила столы, вытирая руки о фартук, прежде чем поздороваться. Как и врачи, она пребывала в прекрасном расположении духа, несмотря на смерть Софи.
— Ну, Вальтер, старый плут! Как это вышло, что мы тебя со среды не видели?
— Мне пришлось срочно слетать во Франкфурт, чтобы встретиться с одним из компаньонов, оттуда — в Лондон.
— А ты, малышка, летала с ним?
— На этот раз нет. У меня была примерка.
— Не боишься отпускать его одного?
И, смеясь, она отошла к следующему столику. Боб на специальной подставке поджигал ликер, в котором жарились блины.
— Теперь понятно, почему Рикен тщетно разыскивал вас ночью, — сказал он.
— Для чего он меня разыскивал?
— Мне об этом только что сообщил комиссар. Ему срочно потребовались две тысячи франков. В среду он приходил сюда и справлялся о вас.
— Я улетел пятичасовым рейсом.
— Рикен дважды возвращался. Он просил, чтобы я одолжил ему деньги, но у меня не было такой суммы. Тогда он пошел в клуб.
— Для чего ему понадобились две тысячи франков?
— Хозяин квартиры грозился выставить их на улицу.
Карю повернулся к комиссару.
— Это правда?
— Так он мне сказал.
— Вы его арестовали?
— Нет. За что?
— Не знаю. Действительно, я задал глупый вопрос.
— Вы думаете, он был способен убить Софи?
Под столом по-прежнему действовали ноги, но лицо Норы оставалось бесстрастным.
— Не думаю, чтобы он был способен убить кого бы то ни было. Из какого оружия стреляли? В газете об этом не сказано. По радио тоже не упоминалось.