Он уж было подумал, не был ли слишком доверчивым, и вдруг увидел на тротуаре знакомый силуэт. Человек не смотрел в его сторону; он влетел в бар и, облокотившись на стойку, попросил:
— Рому…
Он был возбужден. Руки его беспрестанно двигались. Он не осмеливался обернуться и с нетерпением ждал, когда ему принесут ром, словно испытывал настоятельную в этом потребность.
Схватив свою рюмку, сделал знак бармену, чтобы тот не убирал бутылку.
И обернулся в сторону Мегрэ.
Вид у него был такой, словно он хотел извиниться, сказать, что не мог поступить иначе. По-прежнему дрожащими руками отсчитал мелочь и положил ее на прилавок. Потом, наконец, прошел в зал и плюхнулся на стул возле Мегрэ.
— У вас есть сигареты?…
— Нет. Я курю…
— Знаю — трубку. А у меня нет сигарет и не на что их купить.
— Гарсон! Дайте пачку… что вы курите?
— «Голуаз».
— Пачку «Голуаза» и рюмку рома.
— Не нужно рома. Меня от него тошнит.
— Кружку пива?
— Сам не знаю. Я сегодня еще ничего не ел.
— Сэндвич?
— Не сразу… Мне тяжело дышать… Вы не поймете…
Он был прилично одет — серые фланелевые брюки и спортивная клетчатая куртка. Как и многие молодые люди, он не носил галстука и был в свитере.
— Не знаю, соответствуете ли вы той легенде, которая создана вокруг вас…
Он не смотрел Мегрэ в лицо, только иногда кидал взгляд украдкой и снова устремлял глаза в пол. Было утомительно следить за непрерывным движением его длинных, тонких пальцев.
— Вы не удивились, когда получили обратно бумажник?
— После тридцати лет работы в полиции перестаешь чему-либо удивляться.
— А когда обнаружили в нем деньги?
— Вы в них очень нуждаетесь, не так ли?
— Да. У меня в кармане было всего лишь десять франков. На эти десять франков я пил. На ваших глазах я истратил последнее. Пить больше не на что.
— Однако вы живете в Париже, — заметил Мегрэ.
— Откуда вы знаете?
— И даже в этом квартале.
Рядом никто не сидел, было тихо, и они могли говорить, не повышая голоса. Слышно было, как то и дело открывалась и закрывалась дверь, покупатели заходили за сигаретами и за спичками.
Человек на мгновение замолчал, как и во время разговора по телефону. Он был бледен, изможден. Чувствовалось, что он пытается угадать ловушку, в которую тот хочет его заманить.
Незнакомец посмотрел на открывшуюся дверь, и комиссар даже подумал, что он сейчас снова сбежит. Похоже, соблазн был велик. В его карих глазах мелькнула какая-то мысль. Потом он протянул руку к кружке и выпил ее залпом, посматривая на своего собеседника оценивающим взглядом.
— Теперь легче? — спросил Мегрэ.
— Еще не знаю.
— Вернемся к бумажнику.