– У меня есть выбор?
– Конечно. Выбор есть всегда. Далеко не все, только единицы способны сделать его правильно. Люди чаще ошибаются и тем самым значительно укорачивают себе жизнь. Так каков будет ваш ответ?
– Я согласен.
– Разумно! Сегодня вы проходите проверку вместе со всеми, завтра, когда поступят деньги, займетесь их выдачей. После чего я представлю вас, и мы вместе определимся со штатом подразделения. Замечу, что кто-то из нынешних бойцов может не пройти проверку. Отпустить их мы не имеем права. А посему ликвидацией должны будете заняться лично вы. За пределами лагеря. Я предпочел бы, чтобы все прошли проверку, но держать абы кого не имею права. Я ясно изъясняюсь?
– Так точно! – ответил Лютый, мгновенно утерявший все свое прежнее высокомерие. – Разрешите вопрос?
– Да!
– Значит, сотне все же решено выплатить вознаграждение?
В разговор вступил Микович:
– Благодаря господину Глинешу, Лютый, я пошел на этот шаг.
Поляк добавил:
– Все бойцы, вернувшиеся из-под Зареченска, получат пятьдесят процентов обещанного вознаграждения. Почему так? Объясню. Другая половина пойдет на лечение раненых, выплату компенсаций семьям погибших и оказавшихся в плену. Это справедливо. Сколько человек из вашей сотни захвачены сепаратистами?
– Таких данных у меня нет. Но думаю, если кто-то и оказался в плену, то совсем скоро мы о них узнаем. Господин Глинеш, разрешите мне поговорить с господином Миковичем наедине?
– Пожалуйста. – Глинеш отошел в сторону и стал смотреть, как похоронная команда укладывает труп Скарабы на плащ-палатку.
Он глядел на это совершенно безразлично, словно бойцы отряда собирались хоронить не человека, а собаку, которую пришлось умертвить из-за того, что у нее от старости отказали лапы. Впрочем, бандита Богдана Скарабу можно было бы назвать человеком лишь условно. Он давно превратился в кровожадного, дикого зверя.
– И что ты хотел? – спросил Микович.
– Я понимаю, с чем связано мое смещение, и принимаю его. Как говорится, получил, что заслужил, хотя моей вины в провале общей операции в Зареченске не было. А если и была, то в незначительной степени. Назначение нового командира объяснимо и обоснованно. Я готов служить стране в любой должности, даже рядовым.
– Похвально, – заявил Микович и усмехнулся. – Но ты ведь не для этого завел разговор. Я тебя хорошо знаю. Говори, что хотел.
– Вы правы, незачем терять время. Я хотел узнать о своем вознаграждении, коли уж вами принято решение об оплате работы сотни. Само собой, ни о каких премиальных и речи быть не может, но пятьдесят процентов от суммы, обещанной лично мне, вы заплатите?