– Есть!
– А вот вопить не надо. Здесь и так все хорошо слышно. Похоронной команде приступить к захоронению, остальным зайти в свои отсеки. Через час я проверю порядок в них. Подготовиться к контрольным занятиям. Разойтись. Лютому остаться!
Боевики бросились к главному корпусу.
Глинеш подошел к Миковичу и заявил:
– Знакомство состоялось, господин куратор.
– Не слишком ли круто?
– В подразделении должен быть идеальный порядок, крепкая дисциплина в сочетании с высоким профессионализмом. Только тогда можно рассчитывать на успех при проведении боевых операций. Я знаю, как сделать из этой, извините за грубость, банды отряд, способный решать задачи любой сложности.
– Сколько на это потребуется времени?
– Об этом скажу после контрольных занятий и личной беседы с каждым бойцом. То есть завтра утром.
– Хорошо, Мацей, но учтите, у нас времени в обрез.
– Я в курсе. Неделя есть. Надеюсь, ее хватит. Если же придется кого-то заменить, то прошу разрешения на привлечение собственного резерва. У меня есть пять парней, прошедших огонь и воду. Но оплата их услуг выше, чем у бойца сотни.
– Были бы результаты, а деньги я найду.
– Кстати, господин Микович, за проваленную операцию у Зареченска бойцам сотни выплачено вознаграждение?
– Нет, конечно. За что? За то, что сотня понесла неоправданные потери, позорно бежала от города?
– Не только сотня, но и национальная гвардия. Насколько мне известно, батальоны бригады отошли с выгодных позиций?
Микович посмотрел на Глинеша и спросил:
– Что вы предлагаете?
– Выплатить бойцам пятьдесят процентов причитавшейся суммы. За счет сэкономленных средств увеличить вознаграждение раненым, обеспечить семьи погибших денежным пособием. Если не сделать этого, то скоро вы не найдете желающих вступить ни в национальную гвардию, ни в какие-то другие боевые формирования. А люди, исходя из целей и задач, определенных временным правительством, вам будут очень нужны. Глупо терять тех, которые уже имеются.
– Хорошо. – Микович вздохнул. – Последую вашему совету. В лагерь деньги привезут в ближайшие дни. Семьи раненых и погибших получат их немного позже. Надо еще уточнить, кто ранен, убит или попал в плен к террористам. Да, что касается пленных. Вы считаете, что их семьям тоже стоит заплатить?
– Да!
– Без выяснения обстоятельств пленения?
– А у вас есть возможность выяснить эти обстоятельства?
– Хорошо. Что вы намерены делать с Лютым?
Глинеш повернулся к бывшему сотнику:
– Лютый!
– Я!
– Ко мне!
Лютый подошел, козырнул и спросил:
– Меня вы тоже хотите расстрелять?
– Во-первых, господин Лютый, я делаю вам замечание за появление перед подчиненными с перегаром. От вас разит как от винной бочки. Во-вторых, если бы я считал вас заслуживающим смерти, то вы уже лежали бы рядом со своим заместителем. Я наслышан о вас. Вы беспринципный тип, по сути бандит, не отягощены совестью, порядочность вам не знакома. Вы, говоря проще, подонок, ради денег, собственного благополучия готовый на все. Но как раз такой человек нужен мне в качестве заместителя. С новыми обязанностями, минимумом прав и более жестким отношением к малейшему нарушению дисциплины. Я не говорю о своеволии. В этом сейчас, думаю, нет никакой необходимости. Вы согласны на должность заместителя командира отряда или сотни, как вы привыкли называть свое формирование?