А ждать долго не пришлось.
— Ваша бита, сударь! — сухо отрезал банкомет.
Демидов улыбнулся неудаче, отделил пять червонцев.
— Погодите, придет фортуна и ко мне! — пригрозил он. — Валет на пе!
Но и в другой раз его ставка была бита. Николеньку охватил азарт.
«Не может того быть, чтобы все время проигрыш!» — подумал он и поставил на все.
Банкомет тщательно перетасовал карты и стал метать.
— И эта, сударь, бита! — ухмыляясь, сказал он.
У Николеньки на лбу выступил холодный пот. Просто не верилось, что в полчаса весь кошелек опустошили.
— Ну что ж, будем играть еще, сударь? — спросил партнер и поощряюще улыбнулся Демидову. — Право, получилось неудобно: впервые встретились, и вы проигрались…
На лице сержанта вспыхнул румянец. Преодолевая смущение, он признался:
— Все червонцы вышли, господа. Не знаю, как и быть.
— Демидов, душа! — вскочил партнер и вкрадчиво предложил: — Мы тебе под офицерское слово верим. Пожалуй в долг! На мелок!
«Отыграюсь! Непременно отыграюсь!» — решил Николенька и согласился:
— Давай в долг!..
Банкомет сбросил карты.
— На сколько?
Николенька решил на все. Но только он произнес крупную сумму, как сморщился, словно от зубной боли.
— Бита:
Руки Демидова задрожали. Он взглянул на груду червонцев и мелок, которым партнер быстро нанес пятерку с четырьмя нулями.
— Пятьдесят тысяч! Не может того быть!
В отчаянии, больше не владея собою, он чужим голосом выкрикнул:
— На пятьдесят, сударь!
— Пожалуйте, сержант! — скрипучим голосом отозвался банкомет, быстро стасовал карты и выкинул три.
Николенька открыл свои.
— Вам сегодня не везет, сударь. Надо прекратить игру. Сто тысяч за вами! — Он смешал карты, небрежно сгреб червонцы и сухо поклонился Демидову. — Когда прикажете, сударь, прибыть за долгом в контору?
Только сейчас дошло до сознания Николеньки, какую опрометчивость он совершил. Смертельная бледность покрыла его лицо. Он встал, ухватился за край стола.
— Так скоро! А если… если я сейчас стеснен? — пробормотал он.
— Уговор дороже денег, сударь. Карточные долги для офицерской чести обязательны…
Загремели стулья.
— Я, может быть, отыграюсь, господа! — вскричал в отчаянии Николенька.
— Нет, господин сержант, с вас хватит. Да и ваш управитель Данилов вряд ли больше уплатит! Итак, до завтра! — Офицеры небрежно раскланялись и вышли из зала.
Николенька, с покривившимися губами, готовый заплакать, огляделся. Кругом с сочувствием глядели на него, но молчали…
— Господа, как же это?
— Господин сержант, вы сами допустили промах! — пожалел его седоусый капитан. — Теперь извольте расплачиваться.