Так бы оно и прошло, да только после свадьбы Ференца Жирного Тота Янош Багди терпеть не может Лайоша Ямбора. Не потому, что оба они на этой свадьбе в дураках остались, то есть… словом, не только потому. Просто очень уж хорошо узнал тогда Багди этого Ямбора. Насмотрелся на него вдоволь… А еще больше невзлюбил он его с тех пор, как Ямбор с помощью шуринов в выборные пролез. И этот недоделанный еще думает, что теперь в правлении все будет, как он хочет? Ну, он ужо собьет с него спесь…
— Не стоит дальше читать, господин секретарь. Подойдет нам и эта… как бишь ее?.. Шара Кери, — и тоже рукой воздух режет. Всей ладонью. Эта ладонь и прихлопнула надежды Лайоша Ямбора. Будто муху…
Но как же долг-то, три шестьдесят? И обман с билетом, и позор?.. Все теперь откроется; выходит, напрасно старались два его шурина…
— Да неужто мы католичку выберем? — вопит Ямбор отчаянно и смотрит на остальных. Будто сказать хочет: берегитесь, мол, люди добрые, окажется в деревне католичка — и рухнет наша церковь. Да помалкивают остальные. Они-то хорошо знают, что их церковь еще долго будет стоять.
— Прошу прощения, а почему бы и нет? В кои-то веки будет в деревне одна католичка. Не так ли, господин Бондар? — оборачивается Янош Багди к своему соседу, который тоже человек уважаемый. И состоятельный. И к тому же не помнит, видел ли когда-нибудь живого католика.
— Ваша правда, господин Багди. Ваша правда, — отвечает Бондар.
Нечего больше сказать Ямбору. Лишь глядит умоляюще на секретаря. А тот заботится, чтобы правила были соблюдены:
— Можем, конечно, и Шару Кери выбрать. Да все ж прочтем список до конца, — и шелестит бумагой.
Авторитет — такая штука, которая или есть у человека, или нет. У Яноша Багди авторитет есть. И пусть кто-нибудь против этого возразит.
— Зачем тратить время попусту, господин секретарь? — веско говорит Янош Багди и снова рубит воздух ладонью. Во второй раз.
Ямбор еще что-то пытается сказать, открывает рот — но лишь блеет нечленораздельно, по-козлиному. А остальным в высшей степени наплевать, какую акушерку выбрать, — раз Янош Багди Шару Кери хочет, пусть будет Шара Кери. На том и остановились.
Жалованье новой повитухе следует восемьдесят пенгё в месяц да еще жилье. Да за каждого новорожденного будет получать она двенадцать пенгё. Кроме тех случаев, когда семья уж совсем бедная. У этих она бесплатно будет принимать.
Шара Кери так никогда и не узнала, как удалось ей получить должность повитухи. Да и не собиралась она ломать над этим голову. В середине апреля приехала она в деревню, красивая, принаряженная. Привезла с собой две сумки и узел. Обошла дом, двор, сад; в прошлом году здесь жил помощник секретаря. Купила себе кушетку (Жига Цебе, рассыльный в правлении, куршеткой ее называл), два плетеных кресла да круглый столик. Попросила в кооперативе два ящика из-под сахара и соорудила из них что-то вроде шкафчика. Легла на кушетку, руки заложила за голову и стала смотреть в потолок.