Йошка, всегда один лишь Йошка…
Хлопает калитка, и странно Марике, что не Йошка входит во двор, а чужая женщина.
— Собака не кусается? — спрашивает женщина, нарядная, веселая, и идет к крыльцу, не дожидаясь ответа. А собака, Бодри, выскакивает из сарая, тявкает раз-другой, потом, виляя хвостом, подбегает и нюхает гостье руку.
— Не кусается… пошла на место, Бодри, — говорит Марика и встает. Поболтав молоко, выпивает остатки. С любопытством глядит на приближающуюся женщину.
— Не кусаешься, значит, Бодри? Ах, и красивое ж у тебя имя… — говорит гостья собаке и свистит ей по-мужски. Входит на веранду через решетчатую дверцу. — Добрый день. Вы жена Йожефа Гоза, верно? А я новая повитуха. Зовут меня Шара Кери, — и протягивает руку.
— Здравствуйте… Да, я жена Гоза. Проходите в горницу.
— Нет, нет, давайте здесь останемся, — и, взяв Марику за плечи, ласково усаживает ее на скамеечку. А сама оглядывает веранду, подтаскивает до половины наполненный мешок с фасолью, садится на него рядом с Марикой, складывает руки на коленях. — Много я о вас слышала, деточка. Вот решила познакомиться. Это, в общем, моя обязанность — обхожу молодых замужних женщин, когда других дел нет… Ну, и сколько ж нам времени?
И оглядывает Марику с головы до ног.
— Времени? То есть… — краснеет та.
— Ну-ну, говорите спокойно. Нам друг перед другом стесняться нечего.
— О, конечно. Я так… — тихо смеется Марика. С минуту как бы прислушивается к своему смеху, потом говорит. — Я думаю, шесть месяцев.
— Вот и славно. Значит, совсем большой парень… или девка… это нам пока не дано знать, — и тоже смеется. Снова смотрит на Марику, спрашивает:
— И как вы себя чувствуете?
— Очень хорошо… — пожалуй, не так бы надо ответить. Надо бы сказать: очень-очень хорошо, особенно тогда, когда не лезут в голову всякие зеленые сладости, синие кружки… Да ведь это тоже не так уж плохо… то есть плохо, конечно, а все-таки хорошо. Как об этом рассказать? Не расскажешь, как ни старайся.
— Смотрите, будьте осторожней, деточка, у вас сейчас критический период.
Сидят они рядышком на веранде, словно не в первый раз встретились, а с давних пор знают друг друга. Марика по характеру не очень-то общительна — однако есть что-то такое в повитухе, что заставляет раскрывать перед ней душу. Все рассказала ей Марика как на духу. Про любовь свою девичью, и про отчаяние, и про свадьбу, и про то, как сбежала. Как проснулась впервые у Йошки, как глазели на нее соседи, когда вышла она во двор; и сказала, что повторись все снова, точно так же поступила бы, что не жалеет ни о чем. Даже о том рассказала, как она мужа любит.