— Ну Геза, стало быть. По дороге домой за четыреста двадцать продал. Мне этот сказал, как его… Бени Чеке. Они домой-то вместе шли, все трое здешние: Геза, значит, потом Чеке и старый Совати. Геза и продал Рози, еще из города не вышли.
— Господи милостивый, куда же парень делся? Может, убили его, ограбили… И зачем ты его одного бросил, Габор? Почему с ним не остался? Ох, господи, смилуйся над нами… — плачет мать. Ходит по горнице и руки заламывает.
— А ну, тихо! Не скули тут мне… — прикрикивает на нее старый Тот. Он-то Гезу знает лучше. Тотчас отправляется старик к Чеке, и тот ему рассказывает, дескать, так и так, продал Геза корову за четыреста двадцать пенгё и в корчму вернулся с покупателем, с мужиком одним из Вестё да с его женой. Чтобы, значит, бумагу на Рози оформить и деньги получить. А больше они его не видели. То же самое рассказал и Совати. Так что с них спрос невелик.
Идет Габор прямиком в полицию.
Так, мол, и так, сын его продал корову и деньги растратил. Пусть найдут его хоть на дне морском и шею свернут.
— Стоит ли так сразу родного сына осуждать? Может, еще приедет с каким-нибудь поездом.
— А! Пропащий он человек… — машет старик рукой и уходит повесив голову. По пути заглядывает в кооператив, чтобы на случай, если вправду промотал парень деньги, не остаться совсем без ничего. Попросил в кооперативе четыреста пенгё под расписку и сказал, что придет за ними завтра утром: вдруг все же явится этот недотепа…
Однако Геза так и не явился. Базар был вчера, в пятницу, нынче суббота; до самого вечера прождали, и все напрасно. Тут уж и полиция начала расследование. Зазвонил телефон, полицейские в Вестё отправились, в корчму, куда Геза с мужиком заходил. Оказалось, в самом деле был он здесь. След, стало быть, найден, дальше нетрудно будет разобраться.
Пришли полицейские и в ту корчму в Неште, где Геза речь держал перед народом да цыган одел. Хозяйку, которая вообще-то корчму только арендовала, а не владела ею, допросили по всем правилам, устроили ей с цыганами очную ставку; так что постепенно все стало ясно. Сначала Геза в ресторане кутил, потом всей компанией в номер перебрались. Там трое цыган играли уже в новой одежде — после того как торговый агент по приказу Гезы достал все, что надо, у знакомого торговца. Цыгане играли, Геза дирижировал, барышня вино подливала, а хозяйка плясала на столе в голом виде. Да так плясала, что страшно было, как бы стол под ней не развалился.
Веселье продолжалось всю ночь и все утро, до полудня; а потом Геза такси заказал и укатил с барышней в Дюлу. Перед этим он все твердил, что ужинать только в Дюле желает.