Покуда Елена переживала разлитие желчи по организму в досаде на саму себя, Олег рассказывал, что стишки им давал тренер перед важными соревнованиями, и не сказать, что возникла сильная привычка. «Я в армейке закурил, и то труднее было отвыкать, — сказал Олег. — Ты же так с ума сойдешь или сделаешь с собой че-нибудь, как первокурсники с философского».
«У вас родители нормальные, — отвечала Елена, — а у меня папа алкоголик был. Пойду по его стопам, не дай бог». «Да ну, глупости все это, — горячо кинулся разубеждать Олег. — Ты сильная же, тем более девка, лет через десять, даже если захочешь — у тебя просто времени не будет на стишки, на другую херню постороннюю». Она уже готова была согласиться, а он сам дал заднюю: «Хотя, на фиг, действительно. Все, забудь». «Да нет, даже интересно», — просто, чтобы потравить Олега, Лена, что называется, полезла ему под шкуру, всячески изображая энтузиазм. «Не-не-не-не-не. Проехали, — отрезал Олег. — Хватит глупостей на сегодня. Пошли уже по домам. Тебя там уже потеряли, наверно». «Тогда через Быкова, — предложила Лена, — так дольше немного».
«А давай», — предложила она, когда были они уже недалеко от ее дома, под фонарем, среди протянутой вперед и назад улицы с блестящими трамвайными путями и фигурно растрескавшимся асфальтом. «Решила все-таки побунтовать? Восстание ботаников?» — в голосе Олега была усмешка и некое сочувствие. «Ты зато не ботаник», — ответила Елена. Олег выковырнул блокнот из заднего кармана джинсов, у блокнота была черная пластиковая обложка, в обложке была щель, куда Олег полез пальцем, выуживая клочок бумаги — сложенный до размеров почтовой марки обрывок тетрадного листа в клетку. На раскрытых страницах блокнота, шевелящихся, как таблицы в справочном вокзальном автомате, виднелись черные в фонарном свете имена и номера телефонов. «Можешь себе оставить, — сказал Олег, вкладывая бумажку в ладонь Лены. — У тебя эпилепсии, кстати, нет?» «А надо, чтоб была?» — спросила Елена, раскрывая бумажку в руках, будто упаковку ириски.
«Тебе не надо?» — спросила Лена, мельком взглянув на три четверостишия, записанных столбиком. «Я его и так помню. На меня уже не действует. Надо забыть сначала, и потом, через год где-то, прочитать», — Лена посмотрела на Олега, проверяя, врет он или нет, боится ли читать сам или просто издевается и шутит, как в американской комедии, где наивным молодым людям подсунули аспирин, а они, придумав, что их накрыло, натворили множество глупостей в своем городке. Лена решила, что ни за что не поддастся эффекту стишков, если таковой будет. «Читай давай, а то передумаю», — шутливо и в то же время явно колеблясь, пригрозил Олег.