Ачи стоял с теплым, маленьким, кричащим свертком, и боялся пошевелится дабы не принести ему боль. Он только давал ему тепло, малыш резко замолчал и уставился на него маленькими голубыми, как небо глазками. Посмотрев на ребеночка, улыбнулся ему и отметил про себя, что он копия отец, а затем посмотрел на маленький носик:
— А носик у тебя ее, дай Бог и характером бы в нее пошел, а не в своего отца.
Малыш ничего не понимал, только немного кряхтел и лупал глазками, осматривая большого дядю.
Как только Элен вышла, забрала уснувшее дите и переложила в кроватку. И теперь они сидели на кухне, и пили чай.
— А где Тори? — спросил Ачи, отходя немного от своего шокового состояния.
— Он улетел, слышал гром? Это он делал! Дня через два вернется, — мешая чай дрожащей рукой.
— А Мася? Что с ней? — спросил он, делая глоточек.
— Она же после родов, ей сейчас выспаться нужно, и месяц не вставать с постели, ну и кушать хорошо, мне завтра надо улететь, на три дня! Сказать Сергу все, проведать вторую подопечную, — выговорила она.
— Ты смеешься? Как я здесь один останусь с ними? У меня руки, как крюки, грубые мужские, мозолистые, я не смогу, — с опаской уставился на нее.
— Сможешь! У меня тоже руки мозолистые! И вообще перестань ныть как баба! Все. Смотри, как очнется Машка, берешь карапуза, аккуратно берешь под головку…короче везешь в кроватке к ней. Приносишь ей перекись водорода и вату. Все, дальше она сама все сможет. И не корми ее жирным! Острым! Больше фруктов, парного мяса, иначе молоко испортится! И смотри чтоб не вставала! Швы разойдутся! И сидеть ей нельзя! Захочет в туалет, там утка.
На следующие утро, он пошел в комнату чтоб узнать, как там Мари, открыв двери он увидел бледную девушку, смотрящую в потолок, услышав звук двери, она посмотрела на вошедшего:
— Где мой ребенок? Где он?
— Ты только лежи! Не вставай! Я сейчас, — он хотел выйти, но ударился об косяк, но все же вышел и вернулся везя за собой кроватку с кряхтящим малышом и баночку с перекисью и ваткой.
— Эл, сказала ты знаешь, что делать, — проговорил он.
— Знаю, но тебе нужно отвернуться, — беря перекись и вату сказала она.
Ачи отвернулся, Мария открыла перекись, обмакнула ватку и стала протирать соски ею. А затем произнесла:
— Принеси мне моего мальчика, только на меня старайся не смотреть.
Ачи обернулся, подойдя к кроватки он как можно аккуратней поднял ребенка, Мари наблюдала за всем с улыбкой:
— Аккуратней, под головку.
Передав ребенка ей, он все же скользнул взглядом по ее обнаженной груди:
— Прости…
— Ладно уж, не до стеснений сейчас, — она аккуратно впихнула сосок в маленький ротик. Широко раскрыв глазки, малыш стал сосать молочко, — Ай мамочки.