Безусловно, типичный маломерный китаец и типичный белый скандинав отличаются по своему фенотипу даже больше, чем конь от осла. Если запустить такого скандинава-хипстера в какую-то глухую бирманскую деревню, где не понимают английского, и оставить его там, то он так никогда и не поймет, с кем имеет дело, вступая в контакт с деревенскими лишь по самой малой поверхности. Вглубь их внутреннего мира он не проникнет, как и они в его, из-за «неощущения» друг друга.
Если не зашориваться официозными установками о едином ЧЕЛОВЕКЕ, то легко уяснить, что с тем же успехом наш скандинав мог бы жить и среди дельфинов, имей он возможность поддерживать биологическое функционирование под водой — в их естественной среде. На пути таких экспериментов ничто сегодня не стоит, коме табу Кагала. Опыт проживания дельфинов в неволе со всей очевидностью демонстрирует, что контакт с людьми и взаимное понимание достигаются легко и его можно было бы углубить и усложнить еще сильнее при наличии научного интереса, созидательной воли и ресурсов. Глубина взаимной диффузии во внутренний мир дельфинов и гоминидов была бы ничуть не меньшей, чем психическое взаимопроникновение скандинава-хипстера и забитых бирманских крестьян из бедной деревни.
Но если бы такое взаимопонимание наступило, то никому и в голову не придет называть дельфинов людьми или людей — дельфинами. Здравый смысл этому препятствует. Очевидно, что люди и дельфины — это разные формы разумной жизни. Однако, по большому счету, если бы дельфины жили на поверхности суши, то внушить идею общности, освоив вторую сигнальную систему друг друга, современным пропагандистам, обладающим невообразимыми технологическими возможностями для массовых манипуляций общественным сознанием, не составило бы труда. Возьмите, к примеру, рыжего здоровяка из Сибири и сравните его с бушменом цвета ночи! А потом сравните дельфина-гринда и касатку — две формы разумной жизни. Навскидку, разница между касатками и дельфинами ничуть не большая, чем между рыжим гигантом-славянином и мелким черным африканцем. По-хорошему, никому и в голову не должна была бы прийти мысль, что ариец и готтентот представляют собою одну форму разума. Во всяком случае, они настолько разнятся между собой, что доказывать их общность следовало бы со всей научной тщательностью и методологической безупречностью, а не просто вопить в СМИ: «Расисты! Это нетолерантно!»
Что же нам дает осознание и понимание того факта, что человечество представляет собою не гомогенную массу разумных существ одного вида — ЧЕЛОВЕКОВ, а некую конгломерацию разных форм разумной жизни, обитающих в универсальных телах гоминидов на одной территории? Отвечаю. В этом случае осознать нам придется следующее: не исключено, что разумные существа, которых мы считаем разноцветными людьми, — это разные разумные формы, формирующие собою не так называемое «человечество», а в некотором смысле «разумные джунгли», со своим архетипным законом: «Мы с тобой одной крови — ты и я!»