Итак, вполне резонно предположить, что за расовыми и морфологическими особенностями стоят гораздо более глубокие различия между людьми, чем принято полагать. Формы жизни отличаются структурой и качеством поля, что, вероятно, проявляется принципиальными различиями в восприятии окружающего мира и реакциями на вызовы и раздражение. Мы ничего об этом не можем говорить с уверенностью, а лишь фиксировать проявления и реакции иного разума в знакомых нам жизненных ситуациях. Разумные формы отличаются инстинктами, поведенческими автоматизмами, ментальными моделями, целеполаганием и этическим фундаментом.
Можно предположить, что разные формы жизни совсем недаром наделяются соответствием неким тотемным животным. Создается ощущение, будто мир населен разумными хищниками, стервятниками, травоядными и всеядными. И для всех них предусмотрены специализированные белковые тела-экзоскелеты. Просто мы не умеет разглядеть и осмыслить интегрально отличительные признаки. Мы столь же далеки от понимания логики родственных нам форм разумной жизни — гоминидов иных рас, как далеки от понимания дельфинов или китов, демонстрирующих признаки разума, но разума, отличного от нашего. Мы могли бы постепенно погружаться, путем усиления взаимодействия, во внутренний мир иных разумных форм и как-то почувствовать ход их мыслей, но для этого надо осознать и признать из наличие в природе.
Наши теперешние возможности ограничены лишь способностью как-то ориентироваться во фракталах своей собственно формы разумной жизни — той, которая сокрыта в телах белых людей, живущих в библейском ареале православия и католицизма. Лишь внутри этого социума мы способны «нутром почувствовать» родственную этическую пульсацию.
Но нам пока не дано знать, что реально сокрыто в головах и душах негров, китайцев, индейцев, бушменов и, особенно, в головах и сердцах расовых гибридов. Мы не ведаем даже, что кроется под черепной коробкой той формы жизни, которая упакована в тела белых англосаксов и скандинавов, поведение которых, как и морфология тел, хотя и похожи, но заметно отличаются таки от наших. Как бы то ни было, нам потребуется кроме морфологических отличий искать и находить еще и полевые, психические маркеры, которые бы подтвердили с высокой вероятностью, что перед нами не люди, а иные формы жизни, чаще всего, далеко не дружественные нам.
Понятно, книга эта не несет какой-нибудь строго научной информации, а содержит лишь размышления и ответы на ряд резонных, давно напрашивающихся вопросов. Мы лишь в начале пути поиска ответов, и не факт, что ответы такие нам вообще откроются. Но если эту гипотезу огульно не затаптывать, то некоторые маркеры для дифференциации иных разумных форм можно выявить уже сегодня.