Погода была теплая. Снег подтаивал. Идти было скользко. Обрадованный Гульден скакал на Петрова и сбоку, и сзади, и на грудь.
- Хотела взять Антошку, - сказала Анна. - Да нечего ему тут делать.
- В каком смысле?
- В прямом. Думаешь, приятно смотреть на обреченных людей?
- Ты всегда была исключительно откровенной девочкой.
- Как фамилия твоего завотделением?
- Дранкин.
- Он. Я справлялась - классный специалист, самый лучший. Кстати, ты нацарапал ногтем в "Модильяни"?
Петров хотел сказать: "Эразм", но, помычав, все же сказал:
- Я.
- Это твое хулиганство Антошка взял на себя. Представляешь, он тебя любит. Нас с отцом игнорирует, а тебя любит. Па, может, у тебя есть какие-нибудь желания? Скажем, куриный бульон с домашней лапшой?
- Нету, - сказал Петров.
- Па, Сергей хотел перевести тебя в институт к профессору Герману, но ему посоветовали не волноваться - на сегодня в Ленинграде нет лучшего хирурга по твоим делам, чем Дранкин. И атмосфера у вас на отделении, говорят, душевная, и коллектив, утверждают, как на подбор.
- На подбор и есть, - заявил Петров с гордостью. - Они тут не в игрушки играют, не прыщики йодом смазывают, им тут фанфаронствовать некогда - нужно спасать людей.
Дочь усмехнулась.
- Вот и не прав ты, па. Они не спасают - они работают. Стоит им вместо работы начать спасать, как все тут и кончится. Или, наоборот, начнется невесть что. Проводи меня до трамвая.
На остановке Петров присел на корточки, а Гульден, встав на задние лапы, лизнул его в нос.
Петров махал вслед уходящему на мост трамваю. Ветра не было, но глаза его слезились. "Нервы ни к черту, - подумал он. - Нужно попить транквилизаторы. Хотя с чего бы моим нервам так расшататься? Глупо".
Вернувшись на отделение, Петров увидел своего сына - Аркашка держал за локоть старшую сестру и что-то там декламировал. А она смотрела на него обреченно, как Снегурочка, уже начавшая подтаивать.
- Отец! - воскликнул Аркашка и пошел, протягивая к нему руки. И обнял его. И слезу пустил. Скупую.
Петров знал, что Аркашка проделывает все это для персонала, и все равно ему было приятно.
- Ну ты даешь, - прошептал ему на ухо Аркашка. - С чего у тебя эта дрянь завелась? От страха перед мамашхен?
- Ты что, изменил к матери отношение? - спросил Петров.
- Да нет. Но ты пойми тоже - случись с тобой что, она же на меня навалится всей своей массой. К Анне она не полезет. Анна от нее сановным мужем заслонилась. Ей перед кем-то возвышаться надо. Так что ты тут без глупостей - выкарабкивайся, неси свой крест. - Аркашка обнял Петрова за плечи, и Петров почувствовал искренность в этом объятии. - Кстати, на вот тебе гостинец. - Аркашка достал из кармана прозрачный кулечек с конфетами в розовых фантиках - "Мечта". - Харчей тебе муттер и швестер принесут, а это сестричкам раздай для подхалимства - дефицит. Мало ли, потребуется лишний укольчик. Девки эту "Мечту" ух как любят. У меня в Москве одна гражданка к ним доступ имеет. Но засылает мало. Гражданки теперь стали жадными.