- Ты же обещала, - сказал Петров.
- Да ладно вам, - вздохнула Люба.
Петров принес завтрак в комнату. Позавтракали, и он пошел провожать Любу до трамвая. Проходя мимо железной узорчатой ограды, он услышал:
- Дедушка-разбойник! А дедушка-разбойник! - Детские голоса адресовались к нему - чутье подсказало. Но детей видно не было.
Петров подошел к ограде - Люба ждала в сторонке - и, посвистывая, спросил:
- В чем дело?
Из кустов высунулась тоненькая рука. Пальцы были крепко сжаты в кулак.
- Дедушка-разбойник, купи мороженое. - Кулак разжался. На грязной ладошке Петров увидел потный двугривенный.
- Спрячь сейчас же, не оскорбляй. Где мороженое?
- За углом, - сказали из куста. - Нас трое.
- Заметано.
- С кем вы там беседовали? - спросила Люба.
- С детьми, - сказал Петров. Он посадил ее на трамвай (Люба поехала в свое общежитие на проспект Шевченко), купил три стаканчика мороженого, пошел было, но вернулся и купил стаканчик себе.
Он стоял у решетчатой ограды, за которой, наверное, был детский сад, так он думал, и, посвистывая, лизал мороженое.
Из куста высунулись три руки. Петров вложил в них по стаканчику.
- После обеда придешь? - спросили из куста.
- Не смогу, - сказал он. - Иду на грабеж.
- Ой, - сказали в кустах.
Петров объяснил:
- Если разбойник - надо же.
- Надо, - согласились в кустах и тут же нерешительно посоветовали: Можно побриться.
- Ни за что, - сказал Петров. - Скорее умру.
Он доехал до рынка. Купил у кавказца грушу, у одесской колхозницы соленый огурец. И съел их, откусывая то от груши, то от огурца. На рынке ему было весело: там можно было громко говорить и задираться с торговками. Потом он поехал к Женьке Плошкину.
Женьки дома не было, только Ольга, ее папаша и дочка Ленка. При папаше Ольга ходила в брюках.
- Борща? - спросила она.
А Ленка тут же наябедничала на какого-то Юрика, сказав, что он берет Мусю в рот.
- Мусю? - спросил Петров.
- Кошку, - равнодушно объяснила Ольга. Она была тощая, высокая, и имела сильную руку и сильный характер.
"И остальное все разовьется", - подумал Петров. И тут к нему пришла мысль, что жениться следует поздно и на совсем молодой, чтобы, когда у нее разовьется спина и командный голос, ты был уже стар и немощен:
" - Гвоздь вбей!
- А не могу - подагра..." - Петров ухмыльнулся и руки потер.
Ольгин папаша глядел на Петрова так, словно Петров выиграл в "Спортлото" или украл брошь в ювелирном магазине.
- С артисткой познакомился, - сказал он. - Сразу видно. Ну и как? Ничего хоть?
Ольга его пресекла - отправила гулять с Ленкой. Накормила Петрова борщом и каким-то роскошным красным перцем, сваренным в меду.