Фернандо Кирос Галан, капитан п/х «Маунт-Касл».
Фалько вернул листок и закурил.
– Как принято у порядочных людей, – заметил он саркастически.
– Да, в этом роде.
– Звучит убедительно.
Навиа, нахмурясь, перечел записку.
– Да. Звучит и выглядит… – Он сложил листок и спрятал в карман. – Поэтому я решил принять приглашение.
Они помолчали. Фалько сделал еще глоток. Моряк поглядел на карту и ткнул пальцем в какую-то точку на ней. Вероятно, там он собирался перехватить «Маунт-Касл».
– Туман может помочь ему скрыться?
– Да, рассеется не скоро… Может быть, продержится весь день. Видимость сократится до двухсот-трехсот метров, и судно трудно будет найти.
– И?..
– Но ведь и они увидят не больше, чем мы. Так что мы притаимся в тумане и будем искать их по звуку машины.
Повисла пауза. Навиа снова уставился в карту. Потом постучал ногтем по той же самой точке.
– Это шанс для них. И они не преминут им воспользоваться.
Он снял карту со стола, свернул в трубку и сунул под мышку. Потом взглянул на Фалько с любопытством:
– Хотите пойти со мной?
– На встречу с Киросом? – удивился Фалько – Полагаете, он согласится, чтобы я присутствовал?
– Едва ли будет возражать. А вам это может быть небезынтересно. Да и ему тоже. Обоим капитанам недурно бы иметь свидетеля.
– Вероятно, – согласился Фалько. – Чем бы дело ни кончилось, объяснений придется давать много.
Офицер глянул на часы и взял фуражку.
– Тогда идемте.
Они вышли в коридор, где Навиа отдал карту старшине в гетрах, и тот ее унес. По гудевшему под ногами металлическому трапу спустились на палубу.
– Вот только неизвестно, чем заняты сейчас большевистские агенты, которые были на борту у Кироса, – сказал офицер. – Ничего о них не знаю.
– Пусть вас это не беспокоит. С ними вопрос улажен.
После этих слов Навиа, остановившись, пытливо посмотрел на Фалько, благо в этот миг они оказались как раз под лампой в стеклянном колпаке, густо покрытом налетом морской соли.
– Улажен, – бесстрастно повторил Фалько.
Офицер еще посмотрел на него. Потом вздернул бровь:
– Когда мне вас рекомендовали, оказывается, не преувеличивали.
Фалько затянулся напоследок и швырнул окурок за борт.
– Каждый делает, что может.
– Прежде всего, – сказал Кирос, как бы подводя итог долгим размышлениям. – Прежде всего я – моряк.
Это утверждение выглядело неуместным или ненужным. Адресовано оно было Навиа, и тот кивнул. Славно как спелись, подумал Фалько. И решил, что станет невидимкой. Вернее – останется.
Оба капитана, держа фуражки на коленях, сидели в креслах напротив друг друга. В темно-синих форменных тужурках с золотыми галунами на обшлагах: у франкиста – поверх белой сорочки и галстука, у республиканца – поверх тонкого свитера с высоким воротом. За окном по-прежнему царствовали туман и тьма. Керосиновая лампа освещала лица моряков, оставляя в тени тот угол кабинета, где, прислонившись к стене, стоял Фалько. Он уже десять минут стоял так, молча и неподвижно, слушая диалог людей, которым спустя несколько часов предстояла схватка в открытом море.