Ферриоль увлеченно рассматривал свои ногти.
– По нашим подсчетам, от шестисот до семисот тонн самое малое.
– И сколько же это потянет по нынешнему курсу?
– Больше двух миллиардов песет.
– Ого! – восхитился Фалько. – Сталину теперь будет на что водки себе купить.
Ферриоль обернулся к адмиралу, изобразив улыбку столь ледяную, что ее и улыбкой назвать было трудно:
– Он у вас всегда такой наглый?
– У него есть достоинства, уравновешивающие этот порок.
– Вы меня успокоили. И какие же?
Адмирал на миг задумался.
– Обаяние. Второе главное свойство его натуры.
– А первое какое?
– Верность.
– Кому?
– Самому себе. И мне.
– Именно в таком порядке?
– В таком… Но обе уживаются в нем мирно.
Пауза. Облачко дыма и негромкое причмокивание адмирала, посасывающего трубку. Казалось, что Ферриоль молча сопоставляет верность, дерзость и действенность, но по его бесстрастному лицу не угадать было, к какому выводу он придет.
– Вернемся к золоту, – предложил адмирал.
– Не все золото пошло в Россию, – сказал финансист, снова обращаясь к Фалько. – Нам известно, что пятая часть отправлена в Марсель, где ляжет на счета как Республики, так и частных лиц. В частности – министра финансов Негрина и некоего Прието, который приходится сыном главе морского ведомства… Как видите, кое-кто подстелил себе соломки на тот случай, если все рухнет.
– «Если есть икорка – не черства и корка», – с безразличным видом заметил Фалько.
– И даже после этого, – продолжал Ферриоль, – в Альгамеке остается весьма порядочный куш. По самым скромным подсчетам – тонн тридцать. Недурно.
Фалько достал из внутреннего кармана вечное перо «Шиффер» в яшмовом корпусе. Отвинтил колпачок и быстро произвел подсчет на лежавшем перед ним листке.
– Сто миллионов, – объявил он.
– Да, в песетах, – подтвердил финансист. – Или около четырех миллионов фунтов стерлингов.
– Немало. И до сих пор лежат в Альгамеке?
– Нет.
Опять повисла пауза. На этот раз Ферриоль взглянул на адмирала.
– Десять дней назад, – сказал тот, – ночью, соблюдая все меры секретности, эти последние ящики погрузили на борт торгового судна.
– Русского? – поинтересовался Фалько.
– Испанского.
– А позволено ли будет узнать, что это за судно?
– «Маунт-Касл», – правый глаз заискрился насмешкой. – Тебе это о чем-нибудь говорит?
Фалько вспомнил симпатические чернила на проспекте «Норддейчер Ллойд, Бремен». Зарезанного им человека и сброшенного с балюстрады португальца. Мир тесен, подумалось ему.
– Первоначально – английское, – сказал Ферриоль. – Я сам успел зафрахтовать его незадолго до войны.
Теперь «Маунт-Касл» действует в интересах Республики, пояснил адмирал. Ходит под панамским флагом, принадлежит какой-то астурийской компании и долгое время дурачил франкистов, пытавшихся перерезать морские пути. Просто какой-то «Летучий Голландец». НИОС насчитала за ним несколько рейсов с оружием и боеприпасами между Валенсией, Барселоной, Одессой, Ораном и Марселем. До сих пор ему неизменно удавалось ускользнуть и от надводного флота франкистов, и от итальянских субмарин, помогавших им в Средиземном море.