– Расселась, мразь краснозадая, – пробормотал, проходя мимо стойки по пути в сортир, один из военных моряков.
Танцовщицы скрылись, и оркестр стал наяривать диковатую вереницу фокстротов, танго и пасодоблей. Ремеслом во всей группе владел один только трубач, и Фалько невольно заслушался и засмотрелся, потому что немного знал, что это такое – игра на трубе. В молодости он учился играть в доме приятеля, мечтавшего создать в Хересе первый джаз-банд. Затея провалилась после того, как Фалько ненароком обрюхатил горничную, служившую в этой семье: девушка отправилась в свою деревню, произошел большой скандал, тем все и кончилось. Имени горничной он не помнил, но каждый раз при звуке трубы в памяти воскресали его неискушенный нетерпеливый пыл и первое прикосновение к ее смуглой шелковистой наготе. Это – да еще две фразы: одна – перед тем как все случилось: «Мы с тобой, видать, с ума сошли», а вторая – после: «Поклянись, что всегда будешь меня любить».
Танцы продолжались. На пятачок выходили девицы со своими кавалерами: среди них были и матросы-испанцы с обоих кораблей. Топчась в тесноте площадки, пары постоянно задевали друг друга. От этого напряжение только возрастало, и Фалько заметил, что даже вожаки – боцман и старшина-артиллерист – поглядывают друг на друга враждебно.
– Марксисты вонючие, – снова пробормотал матрос, который выходил в уборную.
Сейчас он, отхаркнувшись, с удивительной меткостью сплюнул в урну.
Сейчас начнется, подумал Фалько. Не в море, а тут. Это так же точно, как то, что у меня нет бабушки. Сейчас искры полетят, а за ними – и клочья. Придя к этому выводу, он спросил еще два пива – себе и легионеру, который прочувствованно его поблагодарил, – и, привалясь спиной к стойке, сел поудобней, чтобы не пропустить зрелище. Еще он пытался просчитать, как последствия драки между франкистами и республиканцами могут повлиять на его миссию.
– А-а, черт, вот только их и не хватало! – сказал легионер, взглянув на дверь.
Фалько посмотрел туда же. В этот миг в заведение гурьбой ввалились английские матросы с эсминца «Борей», стоявшего на рейде. Рослые, румяные, татуированные, горластые, они явились с намерением устроить загул, и было очевидно, что по дороге уже успели заглянуть в несколько баров и кабаре. Разместились за стойкой, куда к ним тотчас подсели две незанятые девицы – мавританка и та самая блондинка, от услуг которой отказался Фалько. Англичане встретили их шумно и радостно, заказали им выпить, облапили. Потом двое вытащили их на площадку, где и так было не повернуться, и пустились в пляс, ухватив своих партнерш за бедра и обливаясь по́том. Один из матросов – широкоплечий белобрысый верзила – явно перепил и в танце выкидывал какие-то неуклюжие коленца, задевая и толкая остальных. Когда это произошло во второй или третий раз, моряк с «Маунт-Касл» в ярости обернулся к нему. Фалько не слышал их диалога, зато прекрасно видел, как англичанин кулаком врезал республиканцу по лицу.