Потом Фалько увидел моряков на улице, где их допросили, сделали строгое внушение и отпустили восвояси. До этого в кабаре, крутя дубинками над головами в красных фесках и истошно свистя, влетели местные жандармы. Прекратить драку и навести порядок им удалось далеко не сразу.
Командовавший жандармами французский лейтенант, как видно, поднаторел в делах такого рода. Уладил все – переписал имена участников, включая англичан, приказал немедленно отправляться по своим кораблям, вызвал «скорую помощь» для пострадавших. Их оказалось немного – одному испанцу с «Маунт-Касл» разбили голову бутылкой, а прочие отделались ушибами разной степени тяжести, но все могли держаться на ногах. Что касается британцев, то им превосходящие испанские силы нанесли больший ущерб – двоих пырнули ножом, одному осколком бутылки распороли щеку так глубоко, что стал виден язык, нескольким сломали челюсть и причинили еще кое-какие увечья.
Испания наконец стяжала себе победу. А побежденных мелкими стежками зашьют хирурги, подумал Фалько.
Англичане уже ушли. Испанцы из обеих партий, перемешавшись, вывалились на улицу под суровые взгляды жандармов и любопытные – припозднившихся прохожих. Вышедший следом Фалько наблюдал за земляками.
Зрелище было любопытное. Они стояли, опустив головы, демонстрируя сбитые кулаки и окровавленные лица, а кое-кого пришлось поддерживать под руки. Военные моряки с «Мартина Альвареса» и члены экипажа «Маунт-Касл» перемешались. Шло сдержанное обсуждение недавней схватки. Негус и артиллерийский старшина сначала оглядели своих, словно на вечерней поверке, потом исподлобья, как мальчишки, которым после потасовки в школьном дворе велели помириться, посмотрели друг на друга. Враждебности в этих взглядах уже не было, отметил Фалько, а любопытство – присутствовало. Как и взаимная признательность, безмолвная и спокойная. Они изучали друг друга так, будто впервые видели и собирались запомнить навсегда.
Тут из дверей кабаре вышел седоусый французский офицер и суровым тоном предупредил всех: тому, кто через пятнадцать минут не будет на борту, ночевку обеспечат в тюрьме. Он дунул в свисток, отдал несколько громогласных команд, и моряков рассортировали: республиканцев направо, франкистов – налево. Фалько заметил, что расходились они неохотно. Явно подчиняясь силе. Многие улыбались, позабыв недавнюю неприязнь, а иные даже пожимали друг другу руки.
Негус и старшина переглянулись в последний раз. Оба так и не произнесли за все это время ни слова. Республиканец чуть наклонил голову, едва заметно улыбнулся, и то же сделал франкист. Потом по разным улицам две группы отправились на корабли.