– Меня уже установили?
Рексач вздрогнул, огляделся по сторонам и ответил, понизив голос:
– Не исключено. Но это не потому, что я…
– Мне бы очень хотелось знать, – сухо перебил его Фалько, – будут ли на борту «Маунт-Касл» Гаррисон и эта дама в том случае, если капитан Кирос решит выйти в море.
– Мы не перехватывали никаких сведений на этот счет. Но вы же знаете, как дисциплинированны коммунисты… Будет приказ – выполнят. Беда в том, что мы не знаем, какой им отдадут приказ.
Фалько осмысливал услышанное. Потом улыбнулся на манер бодрого волка, который нагулял аппетит и выходит из лесу.
– Не знаем, так узнаем, – сказал он.
Белесые глаза уставились на него удивленно. Фалько опасался, что Рексач, как человек очень неглупый, отгадает мысль, только начавшую зарождаться в голове. Но появившийся в этот миг официант переключил внимание на себя. Рексач тщательно изучил счет, поднял брови, попыхтел сигарой и взглянул на Фалько.
– Я сказал вам, что у меня здесь кредит, и сказал правду. Но вы… – он пододвинул Фалько подносик со счетом. – Вас ведь не затруднит…
– Да нет, – ответил Фалько, смиряясь со своей участью, и вытащил бумажник. – Не затруднит.
Из двойного арочного окна в мавританском стиле лился меркнущий сероватый свет.
Фалько, положив ногу на ногу, сидел чуть поодаль и размыкал губы лишь для того, чтобы левой рукой поднести к ним сигарету. По мере того как слабел вечерний свет, глубже становились тени на лицах двух мужчин перед ним.
– Естественно, – сказал Кирос.
Он произнес это слово безразличным тоном, но против обыкновения смотрел на собеседника прямо и пристально. Сидевший по другую сторону низкого столика с бутылками и бокалами капитан 2-го ранга Навиа, командир миноносца «Мартин Альварес», медленно наклонил голову, как бы давая понять, что понял скрытый смысл сказанного.
– Если так, мне добавить нечего, – сказал он значительно.
Оба моряка были в штатском. В верхний город они явились без опоздания, с интервалом в пять минут. Первым – высокий сухопарый Навиа, державшийся настороженно и не вынимавший правую руку из кармана плаща, оттянутого чем-то тяжелым, – Фалько мог бы поклясться, что пистолетом. Потом вразвалку, почти простодушно взирая на мир голубыми глазами, косолапо переставляя ноги в морских башмаках из белой парусины, пришел Кирос все в том же тесноватом пиджаке.
Прежде чем усесться в кожаные кресла, они не пожали друг другу руки. Мойра Николаос вместе с прислугой-мавританкой вскоре удалилась на другую половину дома. Хозяйничать пришлось Фалько, который поставил на инкрустированный столик коробку сигар, бутылку трехзвездочного «Хеннесcи», сифон и стаканы. Однако моряки ни к чему не притронулись. Они рассматривали друг друга скорее с любопытством, нежели враждебно.