«Я его не знала, никогда не видела, он не является моим родственником, и я ни в какой переписке с ним не находилась и не могла находиться…
Действительно страшным обвинением ложится на меня то, что я более тридцати лет (с 1922 г.) была женой Берии и носила его имя. При этом, до дня его ареста, я была ему предана, относилась к его общественному и государственному положению с большим уважением и верила слепо, что он преданный, опытный и нужный для Советского государства человек… Я не разгадала, что он враг советской власти, о чем мне было заявлено на следствии. Но он в таком случае обманул не одну меня, а весь советский народ, который, судя по его общественному положению и занимаемым должностям, также доверял ему…
С 1942 г., когда я узнала от него же о его супружеской неверности, я отказалась быть ему женой и жила с 1943 г. за городом сначала одна, а затем с семьей моего сына».
Нина Берия писала, что она тяжело больна, проживет недолго, и просила не дать ей «умереть одинокой, без утешения сына своего и его детей в тюремной камере или где-либо в ссылке».
Письмо Хрущев разослал всем членам президиума ЦК, но только почти через год, в конце ноября 1954 года, президиум решил судьбу сына и вдовы Берии: их отправили на административное поселение. Это тоже было вполне сталинское решение…
Серго Лаврентьевич Берия лишился своей фамилии: у него отобрали все документы и выписали новые, на материнскую фамилию. Его лишили научного и воинского званий, и пришлось ему начинать жизнь заново. Серго Берия занимался системой противоракетной обороны Москвы. Он был несомненно одаренным человеком, хотя грозное имя его отца играло решающую роль в его стремительной карьере.
Серго Берия еще помнят в его бывшем конструкторском бюро. Рассказывают, как он собирал представителей заводов, спрашивал, когда они могут поставить необходимое оборудование. Любой представитель завода жаловался на кучу проблем, объяснял, как трудно исполнить заказ. Серго вызывал секретаршу, как бы между прочим просил:
— Соедините с Лаврентием Павловичем.
Испуганный представитель завода вскакивал:
— Не надо звонить Лаврентию Павловичу! Я сейчас понял, что мы можем все сделать еще быстрее!..
С Лубянки убрали тех, кого Берия успел расставить на ключевые должности, и вернули людей Игнатьева, которых Берия разогнал. Они требовали отменить решения Берии о прекращении «дела врачей» и других политических разработок, настаивали на том, что все отпущенные на свободу после 5 марта должны быть арестованы вновь. Аппарат госбезопасности был уверен, что с арестом Берии все вернется на круги своя.