Средневековый «Шмель»… охренеть…
– Уходим! – хватаю за повод её коня.
Мы отъехали всего на несколько километров – и вот тут её начало колбасить! Да так…
Ссаживаю девушку с коня, оттаскиваю под дерево. Наскоро привязав коней, нарубил веток и, накрыв их плащом, перетаскиваю Дану на импровизированное ложе. Черт, вина бы… я помню, как она тогда им отпаивалась…
Вино нашлось – сразу три фляги.
Какая-то из них точно её, а вот две другие чьи?
На вкус… ну, особой разницы нет…
Ладно, рискнём!
И вливаю ей в рот сразу из трех – по очереди.
Всю ночь я сидел с ней рядом. Костер развёл. Расседлал и стреножил лошадей – пусть ходят рядом, пасутся. Им тоже поесть надобно. В какой-то момент и сам задремал.
Стон!
Подскакиваю на месте и снова накрываю девушку плащом. Трогаю лоб – горячий. Опять за вино…
Когда её начинает колотить дрожь, укладываюсь рядом, предварительно сняв с себя всё железо. Накрываюсь плащом и пробую её согреть хоть таким образом.
Сон… ну, если это можно назвать сном… Короче, хреново спалось.
Но, вроде бы у неё спал жар. Во всяком случае, спит и не дёргается.
Ладно, надо лошадей напоить…
Так прошло два дня.
Вино кончилось – все три фляги. Но и колбасить Дану перестало. Она теперь спала, тревожно настораживаясь на каждый звук. Но глаз так и не открыла.
Блин, что делать-то? Куда её везти? Где тут лекаря добыть?
Однако, всё закончилось совершенно неожиданно.
Проснулся я от неслабого толчка в бок.
И пока, хлопая глазами, приходил в себя, девушка уже разъярённой кошкой шипела на меня.
– Ты что такого себе позволяешь? Залез ко мне в постель и всю облапал? Нахал!
Ага, по-моему, она вполне нормально себя чувствует. Румянец на щеках… ну, это явно не от высокой температуры.
– Э-м-м… туда глянь…
Её взгляд на секунду задерживается на трёх пустых флягах.
– Что произошло?
– Щетину видишь? – трогаю себя за давно небритую щёку.
– И что я должна увидеть?
– Как думаешь, это за день вырасти могло?
– Э-э-э… нет… Но какое это имеет значение?
– Ты лежала тут почти три дня. Без сознания…
Коротко рассказываю ей о произошедшем. В процессе повествования она осматривает лагерь. Навес над ложем, поленница дров – этого не сделаешь за час.
– Я их всех сожгла?
– Да.
Дана опускает голову.
– Она пришла ко мне тогда вечером… дочь трактирщика. Её звали Берна… Берна Дуран. Стала о чём-то расспрашивать, угостила вином. И у меня словно бы руки отнялись. Тогда она встала и открыла дверь, впустив разбойников. И они на меня набросились… все сразу. А я ничего не могла сделать! Только потом, когда прошло немного времени, руки стали меня слушаться… но было уже поздно! А Берна… она стояла и смеялась!