Агапеев рассеянно кивнул, раскрывая первую книжку.
– Александр Петрович! – вывел его из созерцательного состояния голос Макарова, – у вас еще будет время приобщиться к сим сокровенным знаниям, а сейчас нам пора. Загостились, пора и честь знать. Мы еще сюда вернемся и продолжим свое знакомство с местными чудесами, а пока у нас есть неотложные дела.
* * *
14 марта 1904 года 10–25 по местному времени. Внешний Рейд Порт-Артура, 10 миль южнее Золотой Горы. БДК «Николай Вилков».
Майор морской пехоты Новиков Александр Владимирович.
«Вилков» встретил меня бьющей фонтаном жизнью. Из настежь раскрытого трюма подъемный кран медленно поднимал ее убойное высочество подводную ракету «Шквал-М». С высокого мостика «Аскольда» за сим действом, раскрыв рот, наблюдала кучка офицеров; и к гадалке не ходи – командир, старший офицер, начарт и минный офицер. Последнему наверняка в этот момент оставалось только нервно глотать слюну. Ну и пусть глотает, мне не до него. А на палубе «Аскольда» матросики усиленно симулируют важную трудовую деятельность, а сами во все глаза пялятся на нас, пятнистых и ужасных. Цирк, да и только, а мы в нем главные клоуны.
По спущенному с левого борта трапу поднимались мои первые бойцы – группа, которая контролировала рефрижератор. Веселые, загорелые; на одном плече автомат, на другом десантный рюкзак. Сержант Цыплаков рапортует:
– Тащ майор, объект сдали нормально, с местными конфликтов не было…
Ага, как же, с моими поконфликтуешь. На их добрые лица посмотришь – и сразу всяческое желание отпадет. Нет, местные ребята явно тоже не задохлики, но с моими никакого сравнения. А сержант продолжает:
– Тащ майор, отделение в полном составе, больных нет, отставших нет, происшествий нет!
Отвечаю:
– Молодец, Цыплаков, давай быстро в кубрик, оружие почистить, амуницию в порядок привести и отбой до особого распоряжения. Сегодня вечером у нас будет настоящее дело – это вам, ребята, не жирных купцов гонять.
Отправил этих вниз, а сам продолжил встречать остальные группы. Последними прибыли группа лейтенанта Жукова с англичанина (ну того, который с оптикой) и группа старлея Рагуленко с германца, который гаубицы перевозил. Причем прибыли одним катером, и не просто так, а с шумом и помпой. Если все остальные шли, никуда не торопясь, на пятнадцати узлах (побыстрее, чем местные паровики, но не радикально), то этот герой поставил катер на редан и прилетел на пятидесяти узлах… Я представляю стук падающих на палубы челюстей господ офицеров, наблюдающих, как катер, полный людей, мчится, задрав нос и едва касаясь воды кормой. А рядом с рулевым в рост стоит некто в мундире с закатанными рукавами, сдвинутом на затылок берете и большой сигарой в зубах. Где он взял эту сигару-то? Неужто у дойчей конфисковал? Поднимается, значит, Слон по трапу, а вблизи все это выглядит еще брутальней. Ну, то, что рукава мундира до локтя закатаны, это ладно – что тельник видать, это нам положено. О берете и сигаре я уже говорил. А вот дымчатые солнцезащитные очки и улыбка без двух зубов шесть на девять, на разбойничьей загорелой роже – это вам не халам-балам. И тут я вспомнил его второе погоняло, ну когда он еще капитаном был – «герр гауптман»! Точно, такого на улице встретишь – не глядя на другую сторону перейдешь. А ведь японцам с ним не на улице, а бою встречаться придется; командир он хоть куда, и бойцы за ним и в воду и в огонь. Жуков рядом с ним – как скромная благородная девица, хотя тоже растет мальчик. За эти две недели чуть заматерел, взгляд стал жестче, а рука тверже. Но все равно понятно, кто устроил эти гонки.