В 21–55 «Баян» бросил якорь в трех кабельтовых от нас по правому борту, через три минуты последовал запрос ратьером.
– К вам следует Их высокопревосходительство Наместник…
Ага, адмирал Алексеев пошел напролом.
– Так, Пал Палыч, решайся! – Карпенко дрожащими руками закурил сигарету. – Этот Алексеев, как ты выражаешься, из Первой Категории, ни одна наша легенда не выдержит проверки на таком уровне. Я сделал все что смог, теперь твоя очередь. С курсантских времен не переношу общения с начальством, и чем оно дальше, тем для меня лучше. С Макаровым еще как-то проще было, он нам, можно сказать, социально близкий. А тут… – Карпенко махнул рукой, – всегда я с ними немею и дураком становлюсь.
– Не бзди, Сергеич, прорвемся! Иванова зови, это его епархия. Караул к трапу, все прочее, как если бы ты комфлота с официальным визитом встречал. И самое главное, не суетись! Все делай в два раза медленней, чем хочется, меня самого мандраж бьёт, но раз надо, так надо.
* * *
14 марта 1904 года 22:15 по местному времени. Якорная стоянка японского флота на островах Элиот. Борт крейсера «Баян».
– Андрей Августович, – наместник Алексеев смотрел в сторону «Трибуца», стоящего на якоре в пяти кабельтовых от «Баяна», и нервно комкал в руках пару перчаток, – вы поверите, что это смогло утопить целую эскадру? И не получило в ответ ни царапины? А ведь и утопило, и не получило, медицинский факт-с! Вы помните, с каким ужасом тот японский матрос кричал про крик морского дракона?
Флаг капитан штаба наместника, капитан первого ранга Эбергард молча кивнул.
– То-то же, Андрей Августович! И эта просьба при визите ограничиться минимумом сопровождающих… «по причине наличия большого количества секретов особой важности»… хотя там был Макаров с капитаном первого ранга Рейценштейном, полковником Агапеевым и со своим флаг офицером Дукельским. И если этого выскочку там не съели, значит – дай-то Бог – и меня не съедят. – Алексеев перекрестился.
– Ваше Сиятельство, – с жестким немецким акцентом проговорил Эбергард, – а может, вам вообще не ехать на этот корабль? Может, мы с лейтенантом фон Боком…
– Э, нет, немец, перец, колбаса, чего захотел! Я гнался за ним как сумасшедший от самого Артура, а ты говоришь «не ехать». Война, так несчастливо начавшаяся для России, вдруг в одночасье оборачивается блистательной победой. Что я должен отписать Государю? Что не знаю ни тех, кто эту победу российскому флагу добыл, ни того, откуда они взялись? Макаров-то свою телеграмму в Петербург уже отправил, еще днем. Нет, несомненно, это судьба, божий перст, так сказать. Так что ехать придется, не иначе. И ты, Андрей Августович, со мной собирайся, может, чего своим острым немецким глазом и приметишь. Вот Роберт Николаевич сообразил катер на воду спустить да на буксир взять, когда мы еще из-за мин остановились. И все, готово, пожалте на борт – ждать, пока пары разведут, не надо. И не надо так нервничать, Андрей Августович, Макаров с компанией вернулись с этого корабля целыми и невредимыми. И разве не достаточная гарантия Андреевский флаг? И еще – с нами пойдет дежурный адъютант, лейтенант фон Бок, уж он-то точно не испугается странного…