Он повернул к разбойникам длинное зеленоватое лицо, взмахнул рукой, и оборванцы с карабинами, повинуясь каким-то военным соображениям, попрятались в кусты. Цокот становился все громче, дорога тряслась, чей-то голос выкликал команды. В кустах трещало и позвякивало, словно разбойники взводили курки или точили ножи о камень. Наконец, звуки эти встретились, кроме того, затрещали ветви, заржали кони, закричали люди.
— Мы спасены! — воскликнул Мускари, вскакивая на ноги и размахивая шляпой. — Неужели мы все предоставим полиции? Нападем на мерзавцев с тыла. Жандармы спасают нас, спасем же и мы жандармов!
Он закинул шляпу на дерево, снова выхватил шпагу и первым полез на дорогу наверх. Фрэнк побежал за ним, но отец властно окликнул его:
— Стой! Не вмешивайся!
— Ну, что ты! — мягко возразил Фрэнк. — Разве ты хочешь, чтобы англичанин отстал от итальянца?
— Не вмешивайся, — повторил старик, сильно дрожа. — Покоримся судьбе.
Патер Браун посмотрел на него и схватился как будто бы за сердце, но, ощутив под пальцами стекло флакона, облегченно вздохнул, словно спасся от гибели.
Мускари, не дожидаясь помощи, вылез уже на дорогу в ударил кулаком короля разбойников. Тот пошатнулся, сверкнули клинки, но, не успели они скреститься, бывший гид засмеялся и опустил руку.
— Да ладно, — сказал он по-итальянски, — скоро этому балагану конец.
— Ты о чем, негодяй? — закричал огнедышащий поэт. — Твоя храбрость — такой же обман, как твоя честь!
— У меня нет ничего настоящего, — благодушно отвечал Эцца. — Я актер, и если были у меня свои качества, я о них забыл. Я не разбойник и не гид. Я маска на маске, а с личинами не сражаются.
Стемнело, но все же было видно, что разбойники скорее пугают коней, чем убивают людей, словно городская толпа, мешающая полиции проехать. Поэт в удивлении глядел на них, когда кто-то коснулся его локтя. Рядом стоял низенький священник, похожий на игрушечного Ноя в широкополой шляпе.
— Синьор Мускари, — сказал он, — простите мне мою нескромность. Не обижайтесь на меня и не спасайте жандармов. Любите ли вы эту девушку? То есть достаточно ли вы ее любите, чтобы жениться на ней и быть ей хорошим мужем?
— Да, — сказал Мускари.
— А она вас любит? — продолжал отец Браун.
— Наверное, да, — серьезно отвечал Мускари.
— Тогда идите к ней, — сказал священник, — и предложите ей все, что у вас есть. Время не терпит.
— Почему? — удивился поэт.
— Потому, — сказал священник, — что беда скачет к ней по дороге.
— По дороге скачет спасение, — возразил Мускари.
— Вы идите, — повторил священник, — и спасите ее от спасения.