- Здравствуйте, Вячеслав Яковлич.
Голос-то, голос-то милый какой. Очнулся. Неверяще-радостными глазами глядит. Она. Мелания. Попа Ивана дочка. А вот и дом поповский. Как скоро дошел.
- Или и вы, Вячеслав Яковлич, на пожар? Что же пешком?
- Да так... Да я и не на пожар. Здравствуйте, Мелания Ивановна.
Рука ее теплая, сонно-радостная, рука девичья, в его руке затрепетала. Так посмотрел он дико. Но испугался ли, скрыть ли что хотел, стал вдруг застенчиво-робок и умоляюще тихо говорил:
- Пойдемте со мной, Мелания Ивановна.
- Пойдемте, Вячеслав Яковлич. Да что это вы назад-то?
А тот взял уже ее под руку и уверенно шагал по дороге, которою шел сюда.
- Что вы, Мелания Ивановна! Куда теперь с вами на пожар! Там мужичья этого - страсть. Затолкают. А мы так пройдемся. Погуляем.
- Ну, разве немножко. А то бы издали поглядели.
- Нет, Мелания Ивановна. А лучше вы мне расскажите про свою жизнь. Как у вас в епархиальном было. Чему учили.
- Да всему, что полагается. Ах, как вы руку жмете.
- А это потому, что я вас очень люблю.
Осмелел Вячеслав, идя рядом с поповой дочкой.
Вот я - купеческий сын богатый, а она... и хорошая же она, красивая, добренькая. И моложе этой Верки-подлячки да Маньки. Но Мелания сказала строго так:
- Назад пойдемте.
И вот Вячеслав робок стал. Умоляющие слова; голос прерывается. Умолил. Идут. Не страшно ей опять. Толкует-воркует про разное, про свое, Вячеславову душу тешит, ласковую теперь под звездным небом заревым. И он ей разное говорит. Но мало. Только чтобы речь ее не угасла, ласковая музыка. И руку не прижимает. Помнит.
- Теперь уж назад.
- Ну, еще.
- Да куда еще. Ворота ваши сейчас.
- А мы в парке погуляем.
- Что вы? Что вы? Ночью-то...
- Ничего. Нет никого.
- Да я и собак ваших боюсь.
- Со мной-то!
- Нет, что вы! Пустите!
Но он влек ее опять сильной рукой. И тяжело дыша, молчал, пока не вошли в парк.
- Ну, видите, не страшно.
- Ах, страшно.
- Мелания Ивановна. Я вас люблю.
- Пустите! Пустите!
И вырывалась. И упрекал он себя молчаливо. И опять, робкий, умолял. Дыхание обоих стало громким в ночи.
- Я пошутил... Я так. Смотрите, как зарево отсюда красиво. Сквозь деревья.
Сквозь деревья снеговые величалось перед людьми зарево. И шли.
- Куда же мы?
Голос Мелании звенел кануном слез.
- Что вы? Что вы? Гуляем мы. Разве не хорошо здесь?
- Тьма. Не вижу - куда идем.
- Ну, я-то вижу. Хозяин я здесь.
И еще раз голос Вячеслава прозвучал властно.
- Кто по ночам в парке гуляет, да еще зимой?
- Еще немножко.
И влек к дому боящуюся и не находившую уже слов; вел по тропам, ему ведомым.
- Боже мой! Вот уж это ваш дом виден. Огонь в окнах.