– Угрозы вашего великолепия предельно четки и ясны, не оставляют полета для фантазии. Приму их к сведению. А сейчас позвольте откланяться.
Интересно, у Ритерха все дочери такие… неправильные?
– Позволяю, – повторил почему-то ее слово.
Стрельнув в жениха полным обиды и злости взглядом, девчонка подхватила юбки и выскочила из лаборатории как ошпаренная.
– Может, ользанского? – подал голос Хордис, считавший хмельной напиток лучшей панацеей от любой напасти.
Жаль, вино не могло спасти будущего императора от безумия, уже настойчиво стучавшегося к нему в дверь.
* * *
В крыло, отведенное для невест, я не шла, а летела, мысленно, а может, вслух проклиная Герхильда. Наверное, все-таки вслух, и допускаю, что громко. Потому что лица попадавшихся мне навстречу придворных принимали совершенно одинаковое выражение: испуганно-ошеломленное.
Ничего, ничего. Пусть знают, кого собираются посадить на трон и что я думаю об этом недоимператоре! Что это его двинутое-на-всю-голову великолепие собрался со мной делать? Раздеть? Самолично? А потом протащить меня нагишом по городу и выставить на всеобщее обозрение возле какого-то там храма? Я же говорю – псих! Маньяк! Больной извращенец!
Теперь понимаю, почему сестры Фьярры начинали испуганно блеять при одном лишь упоминании его имени. Да и в побеге самой Фьярры нет ничего удивительного.
Я бы тоже, если б могла, отказалась от этого ненормального «счастья». Увы, крестной-феи, обладающей магическим даром, способной вытряхнуть мое сознание из тела алианы, у меня не было.
В комнате под номером девять дежурила Мабли, больше смахивающая на призрак самой себя. Точно неупокоенная душа, металась она по спальне. От каминов, в которых ярилось пламя, как сейчас ярилась моя душа, неслась к кровати, чтобы расправить разложенное на ней платье, на подоле которого и так уже не виднелось ни одной складочки. Потом снова подбегала к окну, заламывала руки, вглядываясь в окутанные сумерками сады Ледяного Лога, просвечивавшие сквозь исполосованные дождем витражи, и все что-то неразборчиво шептала. Лицо бледное, словно белковой маской обмазалась; глаза, наоборот, красные. Кажется, меня уже заочно оплакивали.
Поглощенная своими переживаниями, Мабли не сразу меня заметила. А когда заметила, кинулась ко мне, возбужденно частя:
– Ах, ваша утонченность, словами не передать, как сильно я за вас испугалась! Все алианы вернулись еще час назад! Я как узнала, что вас повели на дополнительное испытание, чуть с ума не сошла! Думала уже с эссель Блодейной связываться.
– Боже упаси! – перекрестилась я и принялась успокаивать впечатлительную нашу: – Со мной все в порядке. Правда. По настоянию его великолепия меня отконвоировали к лекарю, пить настойку гуантильи. – Надо же! С первой попытки произнесла мудреное слово. Ассимиляция идет полным ходом. – Сказали, чтобы ты пока приглядела за мной. На случай, если мне станет плохо.