— Оба вопроса хороши. — Философски заключил Владыка Тёмных. — Настолько хороши, что прибавят тебе работы.
— Да уж. Завтра у нас с Андархейном совместное совещание, и я поставлю тебя в известность о его итогах…
Настал вечер.
До этого вечера Кэйли не приходилось бывать в моей спальне. Запретная территория должна оставаться запретной. Так принято у эльфов дроу — приглашать женщину на свою приватную территорию в доме, для любви или наказания. Это я приходил к девушке, когда хотел, а не она ко мне.
Наверное, именно здесь, в спальне, моя привязанность к минимализму в стиле хай — тек достигла высшей точки. Цвет графита в оформлении интерьера чередуется с белым, а натуральный серый камень соседствует со стеклом и хромированной сталью. Сложное, многоуровневое освещение и чёрный зеркальный потолок — эти детали создают иллюзию бесконечного пространства.
И вот теперь Кэйли здесь… В полумраке её зрачки расширены, а белая кожа кажется еще светлее. Я не раздевался, а вот на Кэйли нет ничего — я приказал ей снять с себя платье и всё остальное, как только она вошла в комнату.
Я неторопливо сажусь в кресло, девушка стоит передо мной, сияя белизной своей фарфоровой кожи. Сжимаю в пальцах пульт от bráisléid, и руки Кэйли непроизвольно поднимаются над головой, потому что создаётся магнитное поле между браслетами на запястьях и металлической отделкой светильников там, на потолке. Её тонкое стройное тело натянуто, как струна — так, что приходится привставать на цыпочки. Я слышу, как её сердце переходит на бег.
У неё действительно очень выразительный взгляд, и сейчас в нём нет знакомого мне периодически всплывающего призрака бунта: «Чтоб ты провалился!»
Нет. Там совсем другое. «Не сделай мне больно».
И не собираюсь, Lеаnbh. Всё будет по — другому. Интересно и приятно, но не больно, ни в коем случае.
Для некоторых женщин боль — элемент жёсткой игры, вызывающий чувство протеста и обостряющий все прочие ощущения. Для такой, как Кэйли — крайний вариант воздействия, применимый, разве что, в состоянии достигнутого ею запредельного возбуждения. Его невозможно достичь, если она боится… А она пока что боится. Значит, обойдёмся без боли.
Можно начинать.
— Ты шалила в школе настолько, что попадало розгой по попе?
Тусклое освещение не может скрыть от меня её внезапную бледность.
— Н-нет, никогда!
Потрясающе! Умняшка — зубрилка до мозга костей, до такой степени, что ни разу не нарвалась на порку в школе?! Что — то сомнительно.
— Хм… С твоим — то характером, малышка? Скорее я поверю, что Пух не тронет стейк на моей тарелке, если оставить его с тарелкой наедине.