— Она что, прыгала там под окнами с голыми сиськами?
— Нет, милорд. — С максимально важным видом пояснил второй офицер. — Но лифчика на ней, похоже, нет.
При словах «сиськи» и «лифчик» на бледных щёчках появились отчётливые розовые пятна. Какие мы стеснительные, скажите, пожалуйста!
— Милочка, вы понимаете абсурдность этой фразы? — Поинтересовался я у девушки. — «Вон» — это куда? Вы знаете страну или континент, где нет эльфов? Куда «вон»?
Она молчала. Наверное, до неё пока не начало доходить, в какую, собственно, историю (здесь уместно совсем другое слово), она встряла со своим куском картона и невежливым предложением. Попала под статью, ни больше, ни меньше, и нарвалась на неприятности. С одной стороны, если за ней нет других прецедентов хулиганства, можно поругать, оштрафовать и отправить восвояси. Но для чего тогда меня вызвали? Явно же не просто так. К тому же, эта малышка мне уже нравится.
— Свидетелей много? — Уточнил я.
— Предостаточно. — Ответил офицер. — Происшествие выложили в сеть и пустили фрагментом новостной «нарезки». Безобразие продолжалось часа два, журналюги успели слететься.
А вот это для неё плохо. Несанкционированный протест, ставший достоянием общественности — действительно, неприятность. Мне жаль, милая девочка, но ты попала.
— Дело не в том, что «вон»! Вы не понимаете! — Подала голос задержанная.
Приятный голосок, будто серебряный колокольчик. Интересно, как она смеётся?
— Что я должен понять, детка?
— Я вам не детка! И не милочка!
Парни переглянулись, предвкушая развлечение.
— Послушай, милочка. Зайчик, крошка, детка, котёнок — я буду называть тебя так, как хочу. Ты проходишь сразу по двум статьям. Первая — недопустимый дресс-код на территории эльфийского предприятия, но это — «административка», отделаешься штрафом. А вот вторая, с призывом убираться вон, это — более серьёзная вещь, и называется она «несанкционированный протест».
— У вас вообще нет санкционированных протестов, они нигде не прописаны! Их просто нет, так нельзя!
У «вас». Видимо, у тех, кто должен убраться вон из Ирландии.
— Нет — и не будет. Все протесты подобного рода — личные или коллективные, несанкционированные. С подружками в пабе можешь обсуждать, материть, посылать, и так далее. А в общественном месте, публично, демонстративно, на камеры — значит, наказуемо.
Она опять подняла на меня голубые глазищи и отчеканила:
— ЭТО — НАЗЫВАЕТСЯ — ПРОИЗВОЛ. И в пабы я не хожу.
О' да! Это напомнило мне выражение лица нынешней миледи Эльдендааль, когда я увозил её в статусе кошачьей горничной, вместе с рыжим котом, из Лондона, сообщая, что прервано морское сообщение между Ирландией и Англией… Она тогда благоразумно молчала, но серые глаза этой аn bеаg оlc iоrаí